Второе кольцо силы
Шрифт:
– Мы – одно и то же, – сказала она внезапно. – Нагваль сказал нам это.
– Скажи тогда, кто рыскал вокруг дома? – спросил я.
– Союзник, – ответила она.
– Где он сейчас?
– Он все еще здесь. Он не уйдет. И, когда ты будешь слабым, он сомнет тебя. Однако мы ничего не можем рассказать тебе.
– Кто же тогда может?
– Ла Горда! – воскликнула Роза, распахнув свои глаза так широко, как только могла. – Только она может. Она знает все.
Роза спросила меня, можно ли закрыть на всякий случай дверь. Не дожидаясь моего ответа, она медленно пошла к двери и с шумом захлопнула ее.
– Пока мы здесь, нам остается только
Лидия вернулась в комнату с пакетом, в котором был какой-то предмет, обернутый в кусок темно-желтой ткани. Похоже, она расслабилась. Но я отметил, что она настроена очень решительно. Она каким-то образом передала свое настроение и нам с Розой.
– Ты знаешь, что здесь у меня? – спросила она.
Я не имел ни малейшего представления. Она начала неторопливо разворачивать сверток. Потом остановилась и посмотрела на меня. Она ухмыльнулась, как будто ей было неловко показывать то, что в свертке.
– Этот пакет оставил для тебя Нагваль.
Я настаивал, чтобы она развернула его. Она бросила на меня свирепый взгляд и молча вынесла пакет из комнаты.
Я наслаждался игрой Лидии. Она действовала в полном соответствии с уроками дона Хуана и продемонстрировала, как можно наилучшим образом использовать заурядную ситуацию. Она заинтересовала меня, показав мне пакет и сделав вид, что хочет развернуть его. Перед этим она сказала, что он оставлен мне доном Хуаном. Она заинтриговала меня: я вынужден буду остаться, чтобы узнать о содержимом пакета. Я мог предполагать все что угодно. Это могла быть трубка, которой дон Хуан пользовался при применении психотропных растений. Он как-то говорил мне, что эта трубка будет отдана мне на хранение. Это мог быть его нож, или кожаный кисет, или даже его магические предметы силы. С другой стороны, это могло быть всего лишь уловкой Лидии; дон Хуан был слишком непростым, слишком далеким, чтобы оставлять мне свои личные вещи.
Я сказал Розе, что еле держусь на ногах от голода. Мне хотелось поехать в город, отдохнуть несколько дней и вернуться для встречи с Паблито и Нестором. Я добавил, что к тому времени смогу встретиться и с двумя другими девушками.
Тут вернулась Лидия, и Роза сказала ей о моем намерении уехать.
– Нагваль приказал нам подчиняться тебе как ему самому, – сказала Лидия. – Мы все являемся самим Нагвалем, но почему-то ты – в большей степени.
Обе заговорили одновременно, уверяя, что, в отличие от доньи Соледад, они ничего не собираются предпринимать против меня. Мое тело было буквально переполнено искренней нежностью, которую излучали их глаза. Я поверил им.
– Ты должен дождаться возвращения Ла Горды, – сказала Лидия.
– Нагваль говорил, что ты будешь спать в его постели, – добавила Роза.
Я зашагал по комнате, раздумывая над странной дилеммой. С одной стороны, мне хотелось остаться и отдохнуть – в их присутствии я чувствовал себя физически легким и счастливым, чего и в помине не было днем раньше с доньей Соледад. Но моя разумная сторона и не собиралась расслабляться. И на этом уровне я был все таким же испуганным. В моменты отчаяния я мог действовать безрассудно смело, но затем становился таким же уязвимым, как обычно.
Нервно расхаживая по комнате, я занимался самонализом. Обе девушки молчали, с тревогой наблюдая за мной. Внезапно задача решилась: я знал, что какая-то часть меня лишь притворялась испуганной.
С этим способом осознания я познакомился еще при доне Хуане. На протяжении нашей многолетней связи я целиком полагался на его защиту и был уверен в том, что он сможет всегда меня успокоить. Моя зависимость от него давала мне утешение и безопасность. Но больше я рассчитывать на это не мог – дона Хуана не было. У его учеников не было ни его терпеливости, ни его искушенности, ни его абсолютной власти. Искать у них утешения было совершенно бессмысленно.
Девушки отвели меня в другую комнату. Окно в ней выходило на юго-восток, так же была сориентирована и постель, в качестве которой использовалась толстая циновка. Кусок стебля агавы длиной в два фута был разрезан так, что его пористая сердцевина служила подушкой и опорой для шеи. Посредине была мягкая выемка. Поверхность агавы была очень гладкой. Я лег, почувствовав при этом необычайный комфорт. Лежа на постели дона Хуана, я ощущал безопасность и удовольствие. Несравненный покой охватил мое тело. Подобное чувство я уже испытал однажды, когда дон Хуан сделал мне постель на вершине холма в пустыне Северной Мексики. Я заснул.
Проснулся я в конце дня. Роза и Лидия крепко спали, лежа почти на мне. Несколько секунд я лежал неподвижно, а затем обе девушки одновременно проснулись.
Лидия зевнула и сказала, что они должны были спать вместе со мной, чтобы защитить меня и дать мне возможность отдохнуть. Я сильно проголодался. Лидия отправила Розу на кухню приготовить нам поесть, а сама тем временем зажгла все лампы в доме. Мне стало казаться, что я знал их всю жизнь. Мы молча поели.
Когда Роза убрала со стола, я спросил Лидию, спят ли они все в постели Нагваля: это была единственная постель в доме, кроме постели доньи Соледад. Как само собой разумеющееся, Лидия сказала, что они выехали из этого дома несколько лет назад в свой собственный дом неподалеку отсюда и что Паблито уехал одновременно с ними и живет теперь с Нестором и Бениньо.
– Что с вами случилось? Я думал, что вы живете все вместе.
– Больше нет, – ответила Лидия. – С тех пор как ушел Нагваль, у нас разные задачи. Нагваль соединил нас, он же и разделил.
– А где Нагваль сейчас? – спросил я как можно небрежней.
Они посмотрели на меня и переглянулись.
– Но мы не знаем, – ответила Лидия. – Они с Хенаро покинули нас.
Казалось, она говорит правду, но я настаивал, чтобы они рассказали мне все, что им известно.
– Мы ничего не знаем, – огрызнулась Лидия, явно раздраженная моим вопросом. – Они переместились в другое пространство. Спроси об этом Ла Горду. Она должна тебе кое-что рассказать. Она еще вчера знала, что ты приедешь, и мы спешили всю ночь, чтобы застать тебя. Мы боялись, что ты уже мертв. Нагваль сказал, что мы должны помогать и верить только тебе. Он сказал, что ты – это он сам.
Она захихикала, закрыв лицо руками, а затем добавила:
– Но в это очень трудно поверить.
– Вся беда в том, что мы не знаем тебя, – сказала Роза. – Все мы четверо чувствовали одно и то же. Мы боялись, что ты умрешь, но страшно рассердились, увидев тебя живым. Соледад для нас даже больше, чем мать.
Они обменялись понимающими взглядами. Я мгновенно интерпретировал это как сигнал опасности. В них было что-то недоброе. Лидия заметила внезапное недоверие, должно быть написанное у меня на лице, и начала уверять в своем желании оказывать мне помощь. У меня как будто не было оснований сомневаться в их искренности. Если бы они захотели навредить мне, они могли бы сделать это, когда я спал. Лидия говорила так убедительно, что мне стало стыдно за мои подозрения. Я решил раздать привезенные для них подарки и сказал, что в пакетах есть кое-какие безделушки и они могут выбрать себе то, что им понравится. Лидия ответила, что предпочла бы, чтобы я разделил их сам. Она деликатно добавила, что все будут признательны мне, если я вылечу донью Соледад.