Второе правило волшебника, или Камень Слёз
Шрифт:
Удивительно, как здешняя тишина, покой и великолепие соседствуют с самым опасным местом в мире — границей. Впрочем, границы больше не существует, а тишина и спокойствие, как хорошо было известно Зедду, имели отнюдь не естественные причины. Это было делом рук той женщины, которая как раз в этот момент выругалась так, что способна была бы вогнать в краску сандарианского гусара.
Однажды Зедд был свидетелем тому, как один из этих гусар обругал свою королеву, чем, естественно, довел ее до глубокого обморока. Наградой ему, разумеется, была веревка. У парня нашлась пара теплых словечек
Что касается королевы, то она так и не смогла оправиться от удара. Всякий раз, завидев одного из своих гусаров, она так краснела, что не падала в обморок исключительно благодаря тому, что ее тут же бросались ожесточенно обмахивать веерами все бывшие рядом слуги. Королева, вероятно, с радостью перевешала бы весь полк, если бы гусары не раз и не два спасали ей не только трон, но и жизнь. Впрочем, это было давно и совсем на другой войне.
Зедд с наслаждением вдыхал полной грудью чистый душистый воздух.
Наклонившись, он подобрал засохшую дикую розу и превратил ее в свежий, едва распустившийся бутон. Желтые лепестки раскрылись, и в воздухе разлился чудеснейший аромат. Закрыв глаза, Зедд понюхал цветок и прицепил его себе на грудь. Торопиться не следовало.
Нельзя беспокоить колдунью в таком состоянии.
Через открытую дверь донесся очередной взрыв проклятий, и тот, в чей адрес они были направлены, был наконец призван к ответу. Послышался удар, нанесенный, по всей вероятности, обухом топора, и нарушитель спокойствия вылетел в дверной проем. Маленькая, сплошь покрытая костяной броней тварь шмякнулась на спину на землю прямо у ног волшебника. Она рычала и щелкала зубами, загребая воздух когтистыми лапами. Ни топор, ни удар о землю ей, казалось, нисколько не повредили.
Хватало. Мерзкая тварь. Несколько лет назад именно из-за хваталы Эди лишилась ноги. Эти создания вцеплялись в жертву мертвой хваткой и вгрызались в плоть до самой кости, а потом начинали высасывать кровь своим морщинистым ртом, усеянным кривыми зубами. Избавиться от хваталы было невозможно, а по своей воле он расставался с добычей, только когда сосать было уже больше нечего.
Что касается Эди, она спаслась тогда лишь тем, что отрубила собственную ногу. При мысли об этом Зедда чуть не стошнило. Он примерился и изо всех сил пнул извивающуюся тварь. Отлетев на десяток шагов, хватало шлепнулся на брюхо и, немного помедлив, неуклюже заковылял в глубь леса — искать добычу попокладистее.
Зедд посмотрел на женщину, стоящую на крыльце. Она учащенно дышала и тоже подозрительно рассматривала гостя своими абсолютно белыми глазами. Платье ее, того же цвета, что и балахон Зедда, было расшито желтыми и красными бусинками, образующими замысловатые фигуры — древние символы колдовского дара. Несмотря на хмурое лицо, она была очень красива.
В руках ее по-прежнему был топор, и Зедд благоразумно решил пока не спешить.
— Не стоит заигрывать с хваталами, Эди. Разве ты забыла, как когда-то лишилась ноги? — Он улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой
Она молча взглянула на него и, прислонив топор к стене, поинтересовалась:
— Зачем ты быть здесь, волшебник?
Зедд шагнул на крыльцо и с театральным поклоном протянул ей цветок так, словно это было бесценное сокровище.
— Я не мог более оставаться вдали от ваших нежных ласк, милая дама. — Он улыбнулся самой неотразимой из своих улыбок.
Эди изучающе посмотрела на него.
— Это быть ложью.
Зедд поперхнулся и подумал, что ему надо бы получше отрепетировать улыбку.
— А что за дивный запах я слышу?
Не отводя от него взгляда, Эди взяла розу и, воткнув ее себе в волосы, стала еще красивее.
— Это быть суп.
Она взяла его руки в свои. Ладони ее были мягкими, а запястья — тонкими.
Слабая улыбка озарила ее лицо.
— Это быть хорошо — видеть тебя снова, Зедд. Было время, когда я боялась, что мы уже не встретиться. Я провела немало бессонных ночей, думать о судьбе, которая постигнет всех нас, если ты потерпишь неудачу. Но пришла зима, мир остался прежним, и я поняла, что ты победил.
Обескураженный тем, что его лучшая улыбка не возымела действия, Зедд отвечал осторожно:
— Даркен Рал потерпел поражение.
— А Ричард и Кэлен? Они быть в безопасности?
Зедд надулся от гордости.
— Еще бы! Строго говоря, именно Ричард нанес поражение Даркену Ралу.
Она снова кивнула:
— Похоже, тебе есть о чем рассказать.
Зедд пожал плечами, словно все это не имело никакого значения.
— Так, немного.
Эди продолжала улыбаться, но Зедду показалось, что взгляд ее белых глаз проникает ему прямо в душу.
— У тебя быть причина быть здесь. И боюсь, эта причина мне не понравится.
Зедд нахмурился и поправил свои седые волосы.
— Проклятие, женщина, ты собираешься угостить меня этим своим супом или нет?
Эди наконец перестала сверлить его взглядом и повернулась к двери.
— По-моему, того, что я наварила, хватит даже тебе. Входи и закрой за собой дверь. Я не хочу среди ночи опять гоняться за хваталом.
Пригласила войти. Ну что ж, пока все идет гладко. Зедд прикинул, что именно придется ей рассказать. Будем надеяться, не все. Вот она, работа волшебника — использовать людей. Особенно противно, что приходится использовать тех, кого любишь. Очень любишь.
Зедд помог Эди поднять стулья и стол, собрать рассыпанные по полу кружки и миски, а потом начал рассказывать о том, что случилось с тех пор, как они расстались в последний раз. Он начал с того, как они миновали границу, защищенные, хотя бы отчасти, костяным амулетом, который Эди дала ему на прощание. Этот амулет на кожаном ремешке по-прежнему висел у него на шее, и Зедд не видел причин с ним расставаться.
Эди слушала не перебивая. Когда Зедд дошел до того, как Ричард попал в плен к Морд-Сит, она отвернулась, но Зедд заметил, что плечи ее дрожат. С нарочитой беспечностью Зедд упомянул о том, что Даркен Рал отобрал у Ричарда ночной камень, который дала ему Эди.