Второе решение
Шрифт:
«Черт побери! — рассердился человек. — Ну ладно, я задам тебе и отсюда!»
Должно быть, то была безумная боль, но ни малейший намек на страдания не проник в его мозг. Мысли матери заполонила бешеная ненависть. Она ни на мгновение не прерывала серию резких движений, бросаясь из стороны в сторону; в борьбе за жизнь она кружилась по тесной клетке, стрелой взвивалась вверх, каталась и скользила по полу.
Словно белка, она в мгновение ока взбиралась на двадцать футов по прутьям клетки, а затем с ловкостью и проворством обезьяны раскачивалась под потолком, цепляясь за горизонтальные прутья. Но постоянно, несмотря на отчаянные метания, какая-то часть ее разума продолжала мыслить невозмутимо и неспешно. Разящий огонь
«Боже! — ворвались мысли стрелка. — Что же она не подыхает? И где этот проклятый щенок? Ладно, еще минуту — и пойду…»
Мысли прервались, когда шесть с половиной тысяч фунтов мощного тела в последней атаке устремились на ослабленные прутья клетки. Детеныш напряг все силы, противостоя возросшему давлению окружающих его мускулов, — и выжил, потому что даже в момент титанического усилия его мать контролировала эту особую группу мускулов. Молодой эзвел понял, что теперь находится под ней — под огромной обмякшей мертвой тушей, надежно укрывшей его. Он быстро осознал, что мать мертва, поскольку мысли и образ человека погасли в его мозгу. Теперь уже сам он уловил его мысли.
То были искаженные, нечеткие образы. Стрелок твердил про себя:
«Еще одна минута, лишь минута… и я пойду… выберусь из корабля…»
При приближении человека эзвел глубже вжался в тело матери. От страха звенело в ушах. Сейчас искали именно его; если безжалостный слепящий огонь настигнет его, гибели не миновать. В панике он забился еще глубже в окружающую податливую массу.
…И в это мгновение отверзлись врата ада. Раздался пронзительный скрежет корпуса о воздух. Казалось, рушится мир. Все шесть рук отказывались подчиняться. Навалилась невыносимая тяжесть. Мозг окутала темнота…
Мрак постепенно рассеивался. Где-то чувствовалось движение, доносились какие-то звуки; в сознание откуда-то вторгалась неразбериха человеческих мыслей… опасность! Тревога подстегнула нервы. Судорожными движениями детеныш забился в глубину спасительных складок неподвижной туши.
— Никогда не видел столь страшного месива! — ужаснулся кто-то.
— Что нас больше всего беспокоит? — откликнулся другой. — То, что его агрессивность сильнее даже чувства самосохранения. Конечно, он, по крайней мере, серьезно покалечен… что вы сказали, мистер Мак-Леннан?
— Я разговариваю с Келли, — последовал короткий, резкий ответ. —Так вот, Келли…
— Минуточку, босс. Я получил важное сообщение из чрезвычайного научного штаба. Угадаете? Калеб Карсон, замещающий сейчас профессора Джеймесона, прибывает специальным срочным рейсом, чтобы принять участие в поисках. Это внук старика Блейка Карсона, открывшего ту самую планету Карсона. Он будет здесь к полудню, приблизительно через два часа.
— Вот даже как! — вспылил Мак-Леннан. — Что ж, не думаю, чтобы он подоспел до того, как мы с ним разделаемся.
— Разделаемся? С кем?
— Не задавай идиотских вопросов! — прорычал командир. — Нам необходимо обнаружить пятисотфунтовую тушу эзвела. Представь на минуту, что после катастрофы одна из зверюг осталась живой.
— Боже!
— Скорее всего так и есть! — продолжал Мак-Леннан. — Знаешь, что будет, если эзвел успеет уйти, а вокруг на миллион квадратных миль простирается
— Похоже, мы уподобляемся мстителям.
— Еще бы! Именно для этого ты здесь и находишься. Свяжись с офисом управляющего заповедником и передай ему, чтобы он собрал огромнейших, свирепейших псов, каких только сможет найти. Желательно таких, с которыми травят медведей гризли. Дай ему понять, что на этом забытом Богом клочке земли произошло небывалое по опасности событие. Объясни ему, что на планете Карсона, откуда привезены эти убийцы, колонисты гибнут целыми поселками и что людей не спасают даже укрепленные города. Расскажи ему… Мне все равно, что ты ему скажешь, но пусть действует немедленно!
— Паркер! — скомандовал командир, по-видимому, пилоту. — Опусти аппарат пониже — следует присмотреться к местности на тот случай, если придется вести преследование… Так, теперь займемся этой старой гадиной: думаю, у нашей машины хватит мощности, чтобы подцепить ее и перевернуть. Одна из уловок этой породы состоит в том, что детеныш может спрятаться в складках кожи своей матери и…
Эзвел осторожно выбрался из своей пещеры. Его лапы — нечто среднее между руками и ногами — почувствовали что-то холодное и мокрое. Минуту он стоял, подрагивая от холода. Потянув носом воздух, он уловил запах паленого мяса, распространявшийся от тела матери. По нервам полоснуло воспоминание об ударах огненных струй и предсмертной агонии. Он отогнал страшное видение и попробовал оценить свои шансы. В мыслях двуногих промелькнул образ дикой лесной местности — картины деревьев и зарослей кустарников. Значит, рядом — отличное убежище. Зима? Это понять труднее: лишь ощущение яркой белизны, чем-то связанное с той холодной влагой, в которой оказались его лапы, — вязкая, налипающая масса. Она, несомненно, снизит быстроту броска, который ему предстоит сделать.
Над ним раздалось натужное рычание двигателя. Казалось, тело матери стало легче. Затем всем весом оно вновь осело на землю.
— Не вышло!
– хлестнула мысль пилота.
— Попробуй еще! — скомандовал Мак-Леннан. — Почти получилось. Прибавь горизонтального смещения, когда будешь тянуть, и она перевернется. Пошевеливайся!
Тело напряглось, как натянутая струна, — эзвел высунул свою почти квадратную голову. Три его блестящих глаза увидели картины, уже запечатленные в мозгу мыслями людей. Космолет развалился на три крупных обломка. Повсюду валялись искореженные металлические балки, оплавленные куски конструкций, разнесенные вдребезги контейнеры с грузом. На полмили вокруг из снега торчали обломки чудовищно исковерканных, смятых страшным ударом предметов. Невозможно было понять, что они прежде собой представляли. И за каждым обломком могло затаиться ружье, с которыми двуногие охотятся на эзвелов.
— Смотрите! — чья-то мысль и голос отвлекли его от раздумий.
Наступил решающий момент: человеческий вопль убедил детеныша, что ему необходимо изгнать всякий страх. Он осознал это совершенно отчетливо — не в те минуты, когда удары огня прервали жизнь его матери, а именно теперь. Нерешительность внезапно исчезла. Он сжался в комок. Непроизвольно его тянуло нырнуть обратно в складки спасительного тела матери. Но, завидев остолбеневших людей, уловив в их мыслях парализующий ужас, он вспомнил наставления матери о борьбе с собственным страхом.
И это воспоминание подхлестнуло его: мозг заработал быстро и отчетливо, мускулы вздулись в напряженной готовности. Он подался вперед и выбрался из-под тяжести огромного тела. Прямо перед ним на некотором расстоянии расстилался спасительный рай буйной растительности. Но, мгновенно и хладнокровно оценив ситуацию, он счел этот путь самым опасным. Слева столпилась группка невооруженных рабочих, в панике сгрудившихся при появлении зверя размером со взрослого льва. Справа растянулась редкая цепь людей с ружьями.