Второгодник
Шрифт:
– Но зачем?! Уходи!
– Ты много раз спасал мне и моему сыну жизнь. Позволь мне помочь тебе хотя бы один раз!
– Ну…. Если только раз…. – слегка улыбнулся Александр. – Тогда оставайся! Только имей в виду – я, когда сплю, могу захрапеть! Мне говорили, что это последствия криоконсервирования…. – почему-то извиняющимся тоном произнес Сашка, все глубже и глубже проваливаясь в болезненное беспамятство забытья. – Если меня придут….
– Я это уже поняла! – мрачно произнесла Маяла, присаживаясь на свободную кровать. – Но буду надеяться, что у папы хватит мудрости и в этот раз.
Мудрости у Великого Императора хватило.
Хлопнув дверью комнаты «непутевого», властелин системы Торос подавил в себе желание немедленно решить возникшую проблему «занозного» инопланетника. Ему неожиданно подумалось, что бессмертная, по сути, именно этого от него и ждет – расправы скорой, но справедливой. И даже подталкивает к этому – только очень тонко, почти незаметно для него. Почти…
Мысленно «перемотав» назад всю ленту событий последних месяцев, Император неожиданно понял, что ему практически ничего не известно о роли Александра во всей операции по спасению системы Торос. И вообще – в ней оставалось так много «белых пятен», что мужчина логично предположил, что информационный вакуум вокруг Шаа, змеелюдей, Звездного Ветра и всего остального бессмертные обитатели Города Богов создали неспроста.
Так, ему, например, до сих пор неизвестно: как, где, каким образом и главное – кому удалось раздобыть информацию о местонахождении «секретной» звезды мира змеелюдей. Ему также не сказали, кто именно и как сумел проникнуть в самое логово Правителя, взявшего в заложники его дочь и его внука. Маяла на все его распросы только отрицательно качала головой, ссылаясь на абсолютную секретность, а Дита же вообще не считала нужной посвящать кого-либо в какие-либо тонкости сверхсекретной операции.
Великий Император до последнего момента был уверен, что всю невероятную по сложности и дерзости авантюру спланировали и осуществили бессмертные, а люди с Геи им только помогали.
Но эта фраза Александра «Сами полезете на полюс Шаа» говорила о том, что он не только знает самую суть того, что произошло, но и принимал непосредственное участие в вызволении Маялы и Александра….
Дочь как-то обмолвилась ему, что ей на планете помогала какая-то женщина-змея с необычными способностями, но что это за особь, и каким образом она может быть связана с Александром – этого Великий Император понять не мог, как ни пытался.
Было еще одно обстоятельство, которое косвенно указывало на то, что спаситель его внука также принимал участие в операции на Шаа – это то, что Дита все время прощала его неслыханную дерзость.
Бессмертную дочь сенатора Дона знали несколько поколений династии Гоаров, предков Великого Императора, но никто из них не смог бы припомнить, чтобы элойка простила кого-то из смертных, допустивших по отношению к ней подобную непочтительность, точнее даже – дерзость.
«Значит, этот субъект им пока очень важен и нужен»! – сделал вывод Великий Император. – «Необходим настолько, что заменить его сегодня и в ближайшем обозримом будущем некем. Однако если бы Александра застрелил я, – думал император, – то ответственность за возможную потерю ключевой «фигуры» операции и как следствие – провал всей миссии легла бы уже на меня. Не этого ли добивается бессмертная»?
Эти и другие мысли вихрем проносились в голове Императора, энергично шагавшего в сторону своего флаера.
К тому моменту, когда подошвы его серых офицерских летных сапог коснулись полика кабины флаера, Великий Император уже успокоился практически полностью и даже успел принять промежуточное решение.
Решение, которое он принимал много раз и которое в восьмидесяти процентах случаев оказывалось верным – выдержать паузу, подождать.
«Пристрелить «занозного» я успею всегда»! – думал Великий Император, надевая шлем и запуская двигатели своего сверхлегкого летательного аппарата. – А вот понять, какую роль он сыграл во всей этой миссии, почему его так обидела моя оценка его участия – этого я никогда не смогу узнать, если приму решение немедленно, не выдержав, как обычно, паузу».
Флаер Императора оторвался от бетона Магаоллы и быстро растворился в хрустальной синеве холодного воздуха предгорья – отец Маялы, как пилот военный и очень опытный, всегда инстинктивно выбирал самые безопасные маршруты.
Беззвучное скольжение флаера вдоль и между каменных складок горного кряжа было менее заметным, чем полет над плоским, как блин, плато, просматривавшимся во все стороны на сотни километров….
…Проснулся Сашка около полудня. Он поднял голову, встретился глазами с Маялой, попытался улыбнуться. Девушка ободряюще кивнула ему головой, спросила:
– Как самочувствие?
– Так…. Нормально! – ответил Александр. – Спать, во всяком случае, уже не хочу!
– Тогда…. Обедать пойдем?
– Вместе?
– Разумеется! А то вдруг кто-нибудь в покоях для приема пищи….
– В столовой…. – машинально поправил её Заречнев.
– Что? Не поняла!
– Комната для приема пищи здесь называется – столовая! От слова стол! Или – столоваться! Да, кстати…. Мы щас с тобой на каком языке разговаривали?
– Разумеется, на твоем, на русском!
– Ну, слава Богу! А то я уже перестал понимать, где и когда я переключаюсь с одного языка на другой!
– Ты не переживай! Если ты ошибешься, я тебе подскажу! Я же теперь всегда буду рядом! Сашка вздохнул.
– Да я об этом как-то уже догадался! – и попытался улыбнуться. Улыбка у него получилась не слишком удачная – так, не улыбка даже, а ухмылка. С его счастью, Маяла не видела, как он гримасничает.
– Сколько у нас времени до обеда? – спросил Сашка, стрельнув глазами на Маялу.
– О-о! Уже у нас! – расцвела улыбкой дочь Великого Императора. – Приятно это слышать! Сашка покраснел.
– Я вообще-то не это имел в виду….. – начал было мямлить он, но заметил глаза девушки и счел за благо замолчать.
– До обеда у нас примерно тридцать минут! – ответила ему принцесса. – Ты чем-то хотел заняться? Мне уйти?
– Нет, не нужно! – остановил её Александр. – Я хочу заняться тобой…. Точнее – твоей экипировкой!
– А что? Что-то в ней не так?
– Да все не так! Костюмчик у тебя, заешь ли, того…. Не очень подходящий ко времени и к месту.