Второй шанс 2. Вольноопределяющийся
Шрифт:
Есть у нас также один инженер-механик, недавний выпускник технического ВУЗа по фамилии Васильев. Этот и вовсе подался в вольнопёры (столь неблагозвучно нас здесь величают сержанты и офицеры) из-за неразделенной любви. Поначалу он пытался в навязчивой форме поведать всем и каждому о том, как влюбился в какую-то там Наташеньку, а та коварная обольстительница проигнорировала его несчастного и вышла замуж за его же лучшего друга. Первой мыслью обманутого влюбленного было застрелиться, но пока бегал в магазин покупать оружие, немного одумался, поостыл и решил податься в армию, чтобы доказать всему миру, и в первую очередь Наташе, какого смелого и сильного человека та потеряла в его лице.
Через отведенные на одевание сорок пять секунд наше отделение выстроилось ровной шеренгой по ранжиру перед своим командиром сержантом Семеном Михайловичем Вышней. Низкорослый отнюдь не богатырского телосложения мужичок лет едва за тридцать, на первый взгляд, не производил какого-то уж очень грозного впечатления. Однако, это на первый взгляд. На самом деле выходец откуда-то из-под Чернигова оказался въедливым дотошным командиром, примечавшим всякую оплошность за подчиненным, к тому же, со специфическим чувством юмора.
– Орлы! – пробасил хрипловатым голосом, совершенно несоответствующим его скромной конституции, командир отделения. – Месяца не прошло, как вы всё-таки научились одеваться. К великому моему сожалению, не все. Те-экс, вольнопёр Ромашин, снять сапог!
– Какой, господин сержант? – слегка взбледнув с лица, уточнил долговязый конопатый юноша.
– Да, любой, на твое усмотрение – я сегодня добрый.
Выйдя из строя, боец уселся на табурет и стянул с ноги сапог. Вместе с обувью на пол упал бесформенный кусок тряпки, который по правилам должен аккуратно обматывать ногу.
– Господин сержант… – нерадивый боец попытался сказать что-то в свое оправдание.
На что командир грозно рявкнул:
– Наряд вне очереди, курсант! Пять раз переобуться! Две минуты времени! Время пошло!
Нам повезло, что сегодня Злой Хохол (как его за глаза называли бойцы нашей роты) был в настроении, иначе все отделение отрабатывало бы подъем-отбой или перематывание портянок. А так не подфартило одному лишь Ромашину.
По истечении назначенного времени обильный пот струился по лицу нерадивого бойца, а портянки сидели на ноге, как это положено по уставу.
– Господин сержант, ваше приказание выполнено! Разрешите встать в строй?! – доложился Ромашин.
– Разрешаю, боец, – вяло махнул рукой командир. Дождавшись, когда провинившийся займет свое место в строю, Вышня поставленным командирским голосом скомандовал: – Отделение смир-р-рна! Вольно! Разойдись!
Тут же все дружно наперегонки бросились в направлении туалета.
Поначалу я был буквально ошарашен фактом наличия в казарме нормального теплого туалета с водоснабжением и канализацией. Так что бегать на улицу по нужде и умываться посредством рукомойника необходимости не было.
Для меня острой нужды в посещении туалетной комнаты не было, поскольку регулировать метаболические процессы, внутри собственного организма, вполне способен. Потом схожу, а пока занялся заправкой кровати.
Через десять минут народ в помещении туалета рассосался. Я без спешки удовлетворил все свои физиологические потребности, включая мыльно-рыльные.
Сегодня в учебке знаменательный день. Окончание КМБ (курса молодого бойца) и принятие воинской присяги. По этому случаю обязательные утренние занятия по физической подготовке, а также строевая и теоретическая подготовка были отменены. Перед праздничным обедом на плацу пройдут торжественные мероприятия. Сначала богослужение (без Господа тут никуда), затем каждому новобранцу будет вручено оружие, все мы поочередно зачитаем текст присяги перед знаменем части и с этого момента наконец-то станем полноценными военнослужащими. Впереди еще три месяца, в течение которых нас будут гонять в хвост и гриву. По мне так побыстрее бы в действующую воинскую часть, ибо ничего особо нового для себя я здесь не узнаю.
Минуло вот уже более месяца, с того момента, как хитроумный штабс-капитан Овчинников определил меня в ряды защитников Отечества. А по мне, чисто субъективно, так всего лишь пара-тройка дней прошло.
После расставания со своей дорогой опекуншей и её кавалером весь путь до Калуги я проспал. По прибытии в губернский город нашу группу призывников отвели на распределительный пункт, расположенный неподалеку от железнодорожного вокзала. Далее состоялось мое знакомство с «покупателем», совсем юным прапорщиком, и прочими вольноопределяющимися кандидатами в школу младших пехотных командиров. Нас накормили из полевой кухни и через некоторое время снова посадили на поезд, следующий через Боровеск во Владимир.
По прибытии в столицу на Киевский вокзал, нас построили в колонну по трое и пешим маршем повели на вокзал Восточный.
Еще одна посадка на поезд и вскоре мы уже в Рождественском-на-Клязьме. Городишко ничем особенным не выделяется среди множества подобных ему провинциальных российских городов. Утопающие в зелени садов одно-двухэтажные строения. Улицы мощеные булыжником, тротуары преимущественно дощатые на наклонных участках с перилами и ступеньками. Клязьма раза в два-три шире Протвы будет, наверняка значительно глубже, но это пока что проверить не удалось. Имеется широкий каменный мост. Сам город расположен в основном на правом берегу реки, а войсковая часть на левом примерно в пяти верстах от городской окраины. Кстати говоря, здешние горожане гордо именуют себя рождественогородцами.
От вокзала до школы топали чуть более двух часов. Там нас разбили по взводам и отделениям. Каждым учебным взводом командует прапорщик или лейтенант, отделением – сержант. Командир моей учебной роты капитан Решетов Сергей Владимирович, взводный – прапорщик Башкиров Анатолий Александрович. Отделением командует, как уже было отмечено, сержант Вышня Семен Михайлович. Делений на батальоны здесь нет, поэтому после командира роты высшим для меня прямым начальством является начальник школы генерал-майор от инфантерии Анатолий Порфирьевич Зимин-Самойлов. Всего в школе двадцать рот, примерно по сотне рыл в каждой. Помимо боевых учебных подразделений на территории части находится отдельная хозрота, состоящая в основном из солдат сверхсрочной службы, она обеспечивает все наши бытовые нужды. В этом им активно помогают курсанты школы, особенно внеочередники. А еще имеется рота охраны, которая в основном бдит за тем, чтобы военнослужащие незаконно не покидали расположение части, и чтобы окрестные девицы не заглядывали к нам на огонек. Оно хоть нас и гоняют по-черному, утренний стояк у парней никто не отменял. Батя рассказывал, что во времена его службы с этой бедой в армии боролись посредством брома, ну типа подсыпали повара в еду. Думаю, это просто байка из разряда страшилок, ибо бром сам по себе весьма токсичен и никто не позволит каким-то поварам сыпать бесконтрольно его в еду.
Первый месяц нас гоняли и дрючили как сидоровых коз. День начинался с утренней пробежки сначала три версты, постепенно дистанция увеличилась до пяти. Затем мы выполняли упражнения по общей физической подготовке на плацу, иными словами ного-рукомашество с приседаниями, отжиманиями и подпрыгиваниями. Далее повзводно следовали в спортивные городки, где каждое отделение подходило к своему снаряду – турник, брусья, бревно, гири, штанга и прочее, прочее, прочее. По мере выполнения курсантами определенных упражнений, снаряды менялись также поотделенно.