Второй шанс для попаданки
Шрифт:
А ещё столовую, которая, как и комната отдыха, располагалась на первом этаже центральной части казармы и работала круглосуточно. Над ней на двух верхних этажах жили офицеры, остальные служащие размещались в левом крыле, а над нами обитали вольнонаёмные работники: домовые и бытовики.
Ужинали мы в солдатской столовой, усевшись за длинным столом. Были там и маленькие столики на двоих, на четверых, видимо, для офицеров. А вот такие, как наш, где уместилось бы человек тридцать — для рядовых служащих.
За соседними ужинали контрактники в разноцветных формах.
После вкусного ужина мы разбрелись по комнатам переваривать впечатления и готовиться к первому дню службы. Распорядок на завтра был таков: подъём в шесть утра по сигналу, двадцать минут на сборы и бегом на зарядку, потом время на принятие водных процедур и смену спортивной формы на военную, повседневную. Далее завтрак, а после него в десять утра теоретические занятия с Люком, потом боевые тренировки с сержантом, старшиной и генералом. В два часа обед, после него час отдыха и построение на плацу, далее походы к местам несения службы, служащим гарнизона, рассказ о тонкостях и особенностях их работы, потом практика. В семь вечера ужин и свободное время, которое можно проводить в комнате отдыха, где собраны всевозможные развлекухи, или гулять, или общаться с родными и близкими. Телефонами и планшетами пользоваться разрешалось только в эти часы. Отбой в одиннадцать вечера. Вот такой вот пионерский лагерь.
Валяясь на кровати в своей комнате, я переписывалась с Мефодием и Миланой, когда пришла смс от Лукаса.
Л: Сильно устала? Не хочешь прогуляться?
Я: Несильно. Что, прямо вот так пойдём гулять?
Устала я сильно, но гулять хотелось.
Л: Обратила внимание на огромное дерево у лазарета? Жду тебя там.
Я: Скоро буду.
Стянув пижаму, влезла в форму, заплела волосы в косу и пошла на, буду считать, свидание под дерево, которое трудно было не приметить, благодаря габаритам.
На лавочках у казармы сидели расслабленные бойцы в разноцветных формах.
— Ух ты, какая красавица, присоединяйся к нам!
— Спасибо, в другой раз. Хочу пройтись и уложить в голове впечатления первого дня.
— Уложить, это правильно! Помощь в укладывании нужна? — ляпнул какой-то остряк, и все заржали.
Вообще не удивилась. Миры разные — остроты у служивых одинаковые.
— Самостоятельно! — отрезала я.
Больше навязывать своё общество они не стали, что очень меня порадовало. Всё-таки различия с земными парнями имелись. Сомневаюсь, что наши бы на этом успокоились.
Я поспешила к месту встречи, больше не встретив на своём пути никаких препятствий.
Лукас стоял, прислонившись к стволу дерева в небрежно расстёгнутом кителе, засунув руку в карман и о чём-то задумавшись. Заслышав мои шаги, он встрепенулся и улыбнулся. Он так редко улыбался на моей памяти, что я чуть не споткнулась от неожиданности.
— Ну, как тебе гарнизон? Рассказывай.
— Очень понравился, — я тоже прислонилась к дереву одним плечом, повернувшись лицом к генералу, — тут всё так пёстро…
— Комната понравилась? Никто не обижает?
— Всю хорошо, Лукас, я сама кого хочешь обижу.
— Не сомневаюсь в тебе, боевая моя, но, если что, сразу говори мне.
— Не буду я тебе стучать, даже не надейся. Позвал меня вербовать в доносчики? — Тон нашей беседы был шутливым.
— У меня не получается? А я так на тебя надеялся, можно сказать, только ради этого и взял в отряд! — Ого, он умеет быть саркастичным, надо же. — Видимо, растерял навык.
— А я-то, думала, ты из-за выдающихся способностей боевика взял меня.
— Безусловно, но, вообще, раз ты такой крепкий орешек и не расколешься даже на пытках, доверю тебе тайну, но сперва ответь, какие виды тревоги ты знаешь?
— Боевая и учебная? — Это знание пришло из прошлой жизни, когда Данька ещё в армии служил.
— Умница, зришь в корень. На самом деле их много, но ключевые слова: боевая или учебная. Так вот, если сегодня ночью объявят тревогу, слушай внимательно! Если не услышишь главных слов, оставайся в комнате и продолжай спать.
— А если услышу?
— А если услышишь «боевая», вскакиваешь с кровати и в чём есть бежишь в укрытие, а если учебная, одеваешься и бежишь на плац.
Мы стояли на расстоянии вытянутой руки и расслабленно с улыбками болтали, Лукас менялся как хамелеон: то он озлобленный циник, то пубертатный подросток, то ленивый хищник. Где же под всеми этими масками скрывается настоящий Лукас Фаерхот?
— Ты мне сейчас намекаешь, что тревога будет ненастоящая?
— Бинго! Ребята любят подшутить над курсантами в первую ночь. Своеобразная прописка.
— А что будет с теми, кто поведётся на шутку?
— Завтра и узнаешь, а теперь иди отдыхать, ночка будет весёлая, а новый день сложный. — Он снял с моих волос упавший с дерева листочек и провёл им щеке, томно так, интимно… друзья точно так не делают. Интересно, он это понимает? — До завтра, Стефа.
— До завтра, Лукас, — голос мой поневоле стал тихим и сел на пару тонов, но я взяла себя в руки и, оторвавшись от дерева, пошла в казарму.
Всю дорогу я улыбалась, мне нравилась такая дружба. С улыбкой я и уснула. А среди ночи раздался оглушительный вой сирены, и зычный голос объявил: «ВОЗДУШНАЯ ТРЕВОГА! НАЛЁТ! ВСЕ В УКРЫТИЕ!»
Глава 22 Лёд тронулся?
Сирена завывала, а монотонный голос стращал уже минуты три. Со сна я чуть было не бросилась к дверям, но вовремя свалилась с кровати: удар меня окончательно разбудил. Я внимательно прослушала объявление и не уловила там заветных слов «учебная» и «боевая», поэтому забралась обратно под одеяло, не обращая внимания на шум коридоре.
Оттуда раздавалось хлопанье дверей и громкий хохот. Ну что ж, видимо, шалость удалась.
Всё стихло минут через двадцать. Представляя встрёпанный вид курсантов поутру я опять уснула до самого подъёма.