Второй шанс
Шрифт:
– Нет, не пойду, – твердо заявила Эрика. – Я не помню, в какой религии родилась и какую религию исповедали мои родители. А вдруг я мусульманка?! Так как же я пойду в храм?
– Не хорошо обманывать, дочь моя! – стараясь унять гнев, упрекнул священник. – Пойдем в храм – помолимся вместе!
– Нет! – упрямо мотнула головой Эрика. – Предать свою веру это еще больший грех, чем мое нежелание подчиниться вашей воле. Это я знаю точно! Вообще то, о религии я знаю очень много…
По мере того, как она, со знанием дела, стала излагать основы христианства
А Эрика говорила и говорила, сыпала терминами и датами, словно фокусник, вынимающий из своего цилиндра разные предметы, выуживала из темноты своей памяти нужные аргументы, цитируя нужных авторов и ссылаясь на научные трактаты, исторически установленные факты и учебники по религиоведению. Она и сама не понимала, откуда берутся ее знания, и боялась об этом подумать, зная, что за этим обязательно последует наказание – нестерпимая, пронзающая мозг боль.
– Из всех современных мировых религий мне ближе всего христианство. Буддизм с его перерождениями и утверждением, что «всякое существование есть страдание», и ислам с его воинствующим мужским шовинизмом и сомнительными нравственными доктринами мне чужды. Но в христианстве столько направлений: православие, католицизм, протестантизм и еще множество ответвлений: старокатолическая и старообрядческая церкви, мормоны и баптисты, квакеры и методисты. Какое из них выбрать? У каждого учения своя правда – с некоторыми доктринами я соглашаюсь, некоторые не приемлю… Как быть?
– Православие истинная вера!
– Православие… И в нем я не могу всей душой принять некоторые догмы. Я верю в Бога! Но в Бога не во всемогущего, почему-то нежелающего раз и навсегда уничтожить Зло на земле и помочь «своим детям» жить в мире и радости, а в Бога справедливого, понимающего, борющегося со Злом, который не всегда выходит победителем из боя в вечной войне между Добром и Злом, но которому удается совершать невероятные подвиги и творить чудеса, помогать добрым и честным людям в их стремлениях и поисках.
Мой Бог – Отец, который защищает детей своих, не различая цвета кожи, совет его и одобрение дороже кучи злата!
Мой Бог – Боец в сверкающих доспехах и огненным мечом, разящий Зло направо и налево, но никогда не сможет он сразить невинного!
Мой Бог и Ангел, нежною рукою залечит раны и осушит слезы, живой водой попотчует тебя и возродишься ты для новой жизни!
Вот у такого Бога я готова коленопреклоненно и смиренно просить совета, помощи, забвенья!
Во время монолога священник несколько раз пытался перебить Эрику, но, услышав поэтический конец ее речи, вперил в нее огненный взгляд и проникновенно спросил, загоревшись лихорадочным румянцем:
– Ты видела Его?
– Да, видела, – просто ответила Эрика и, сложив руки на коленях, невидящим взглядом уставилась в пространство перед собой. – Видела, когда лежала в забытьи покинутая всеми. Возможно, это Он и спас меня тогда от смерти и безумства. Мне
Мой Дух витал над бренным телом, не ведая, на что решиться:
вернуться в тело иль устремиться в высь к лазурным небесам.
Но тьма сгустилась. Испугавшись тьмы, мой Дух одумался,
вернулся в тело, и тело встало и пошло по лесу,
не подчиняясь воле разума.
Я поскользнулась на краю обрыва
и стала понемногу съезжать в овраг по грязи.
Из темноты со всех сторон ко мне уже бежали исчадья ада,
но не затем, чтоб вытащить меня, затем, чтоб съесть!
Из их раскрытых пастей вырывался огонь и дым.
Запахло серой…
Съезжая ниже, в глубь оврага я испугалась, закричала,
но, достигнув дна, вскочила на ноги и побежала.
Сплошная грязь, и лишь крутые стены,
и нет пути назад в привычный, светлый мир.
Лишь только вниз, лишь только в ад кромешный.
А демоны все ближе…
Без сил упала я и поползла, как уж, в грязи измазавшись по горло.
А демоны, смеясь и предвкушая скорейший пир, когтями одежду рвали,
кожу до кости царапали и усмехались над бесполезными попытками
моими сбежать, исчезнуть, раствориться в мраке.
Но среди тьмы и грязи показался небесный луч,
мелькнувший на мгновенье, и снова тьма, кромешная, живая,
наполненная ужасом и смрадом, где лишь огонь и дым.
Кровавый след, сочившийся из ран, я оставляла,
уходили по капле силы, смешиваясь с грязью.
Но вот я доползла до рынка, где за прилавками стояли черти
и продавали руки, ноги, части тела,
людей почти что целых – без голов и головы отдельно от людей.
Другие черти покупали части и тут же примеряли на себя.
Меня увидев, дико завизжали и в бой вступили меж собой…
Спиною привалившися к столбу и выставив вперед ладони, взмолилась я:
«– О, Господи, спаси! Отец Небесный, как поступить в сей страшный час
и избежать и смерти, и чертей коварных.
Своею кровью начертать ли на земле пугающие знаки,
чтоб демоны бежали от меня во чрево ночи?
Спаситель, научи законам Ада, Рая,
как можно избежать опасностей и терний и выйти к людям,
выйти в белый свет, туда, где жизнь моя текла доселе,
назад к семье, родителям, любви!
Наукам я открыла сердце, лишь подскажи мне как…
О, Воин – друг мой, помоги!
Какой молитвой иль каким оружьем мне победить ужасных лицедеев,
что учинили тут кровавый пир из человеческих частей,
устроивши базар и торг себе в утеху?
Какой доспех надеть? Где взять оружье?
Чтобы явиться мне на поле брани, сразиться с ними.
О, дай мне Воин силу божества!
Свой меч волшебный, огненный, разящий!
Свой солнечный доспех, наполненный сияньем Любви и Славы!
Чистоту! Уменье разгадать коварство и обманы!
Величье помыслов и справедливый гнев!
И милосердие к поверженным врагам! И твердость рук!