Второй шанс
Шрифт:
Степан сидел в компании Лина и Вадика, и, не отвлекаясь от баночки йогурта, с интересом прислушивался к разговорам за соседними столиками. Из подслушанного выходила забавная картина, мол Катька ввязалась в милицейскую спецоперацию, участвовала в самой настоящей погоне со стрельбой, оттянув силы правопорядка на себя и тем самым позволив сбежать опасным преступникам, прятавшимся в одном из самых опасных районов города. И только после многих километров утомительной погони, команде всадников удалось нагнать, остановить и арестовать дерзкую гонщицу.
Понятно, что в большую часть подобных слухов могли поверить разве что совсем малыши, да
– А о нас ни слова.
– Заметил Лин, так же прислушивающийся к окружающему гомону.
– Захотелось тоже стать героем дня?
– Поддел друга Вадик.
– Во-первых, мне такую славу и даром ни нать, а во-вторых, Катюха теперь героиня как минимум на месяц.
– На месяц вряд ли, - выразил сомнение Степан, для чего ему пришлось отвлечься от своего йогурта.
– С недельку, конечно, побазарят, но постепенно ажиотаж спадёт, не такое уж большое событие. Но вот лично я на её месте оказаться бы не захотел.
– А если бы Катьку обсуждали не из-за залёта на ментовку, а допустим...
– Лин задумчиво покусал губу, - допустим из-за того, что она спасла из горящего дома беременную женщину?
– Кто? Катька?
– Хмыкнул Вадик.
– Я сказал "допустим".
– Всё равно не захотел бы,- мотнул головой Степан.
– Экий ты застенчивый.
Застенчивым Карпатов себя никогда не считал. Тем более, что излишняя застенчивость, при его то роде деятельности, могла стать непростительной слабостью. Нет, бывший разведчик умел великолепно притворяться, выдавая себя за другого человека. Был способен симулировать опьянение, а так же симптомы различных заболеваний. Ну и, при необходимости, вполне мог толкнуть речь. Конечно, до полноценного оратора ему было далеко, но чтобы поднять боевой дух отряда обычно хватало и парочки увесистых матюков. Иногда из этих самых матюков приходилось складывать целые предложения, которые способны были вполне конкретно, относительно боевой задачи, описать, куда кому идти и что делать.
В общем, застенчивостью тут и не пахло, просто Степан не особо любил внимание к своей персоне, что, конечно же тоже являлось одним из последствий его работы в разведке.
– Просто не люблю, когда на меня обращают внимания.
– Но что плохого, когда к тебе относятся как к герою?
– Ничего, наверное.
– Тогда, что же ты тут разводишь?
– А сам-то ты как? Хотел бы стать признанным героем и всенародным любимцем?
– Ты это, не переводи стрелки, ты сам этот разговор завёл, вот и отвечай.
– Усмехнулся Лин.
Степан даже ненадолго задумался, не зная, как объяснить друзьям свою позицию, согласно которой лучший друг правильного разведчика - незаметность и скрытность. К тому же, в определённых кругах Степан был довольно известен - на родине его ставили в пример молодому поколению бойцов, в то время, как в других государствах таинственный Степан-Хана нагонял ужас даже на видавших виды профессионалов. Карпатов не мог этого знать, но некоторые зарубежные агентства безопасности даже не поверили в сам факт его смерти, и посчитали роспуск подобных слухов началом очередной провокации русских спецслужб.
– Да по-любому, застенчивый.
– Ухмыльнувшись, ответил за Степана Вадик.
К тому же, Лин уже отвлёкся на свеженький слух, пронёсшийся мимо ихнего столика. Он гласил, что с Катькой была её собственная банда из нескольких амбалов, которых схватить не удалось.
– И здесь наврали, - тут же нахохлился мальчишка, - из нас троих только один ты на амбала тянешь, - похлопал он по плечу Вадика, - да и то - на уполовиненного.
Всё могло быть хуже. Намного хуже. Таким образом Катька вот уже второй час успокаивала себя, орудуя мыльным скребком. Наказание ей подобрали хоть и не самое жестокое, но весьма и весьма трудоёмкое - отчищать вечно грязные стены школьных коридоров. Так как девчонка занималась во вторую смену, работать ей приходилось до начала занятий.
Вот уже третий день подряд она практически на глазах у всей школы, одетая в фартук, резиновые перчатки и шапочку, самозабвенно предавалась трудотерапии. Самозабвенно - это для того, чтобы не обращать внимания на проходящих мимо скалящихся школьников. В первый день всё начиналось более-менее безобидно, с фраз "на что уставился?", "чё встал, иди куда шёл!" и "может мне лучше твою морду от прыщей почистить!". Надолго катькиного терпения не хватило и вскоре она начала претворять свои угрозы в жизнь. Кто-то доложил директрисе, снова были крики, было ужесточено наказание.
Но ведь могло быть куда хуже!
Катька утёрла пот со лба и улыбнулась, вспомнив, как звонила Брику, чтобы сообщить, что его хоть и потрёпанный, но вполне ещё живой, гравиборд чудесным образом оказался у неё. Не прошло и часа, как Федька звонил в дверь их общаги. Стоило посмотреть на рожи Лина со Стёпкой, когда они увидели, что она сдружилась со своим бывшим соперником, который, меж тем, не забыл отблагодарить и их.
Далее последовал ещё один разговор по видеосвязи. На экране появился смутно знакомый парень с худым лицом. Катька не сразу сообразила, что видит Лава без грима и парика. Организатор казался чем-то очень обеспокоенным и советовал Катьке залечь на время на дно. Гонщица знала, что в ближайшие выходные гонки пройдут в штатном режиме, но игнорировать совет Лава не собиралась - не стал бы он просто так поднимать шум на пустом месте. Да и отсутствие грима её немало поразило. К тому же и сама она была не готова к новым заездам. К серьёзным заездам. Последний заставил её задуматься о своём будущем в качестве гонщика, что привело к переосмыслению приоритетов. Катьке пришла в голову одна неплохая, с её точки зрения, мысль, которую следовало обсудить с Бриком, поэтому она послала ему сообщение о встрече после школы.
Обыватели полагают, что у военных, особенно у тех, кто служит в спецвойсках, очень насыщенная жизнь. Что они каждый день что-нибудь взрывают и кого-нибудь убивают. Что они постоянно мигрируют с одного поля боя на другое и так далее. Это в корне не верно. На самом деле, между операциями может быть не меньше пары месяцев относительно свободного времени. У того же Карпатова редко когда случалось больше пяти-шести боевых заданий в год. Впрочем, это совершенно не значит, что он ничем не занимался. Если вычесть время подготовок к операциям, Степан вполне успевал действовать в качестве инструктора или консультанта, а так же принимать участие в заседаниях многочисленных военных комиссий.