Второй шанс
Шрифт:
Непонятно почему, но именно гаскорианцы испытывали большую ненависть к людям, чем все остальные расы вместе взятые. Именно они разрывали людей на части и затем пожирали их. Именно они перехватывали каждый день сотни кораблей и убивали тысячи людей. Имея очень плохую репутацию в ближайших галактиках, многие боялись им перечить.
После того как гаскорианцы раз за разом испытывали крах в стычках с людьми, их репутация была надломлена. Поняв, что человеческий род не так слаб, гаскорианцы возжелали захватить планету Земля, и покончить с расой людей навсегда. Какого же было их удивление, когда собрав все силы и напав на Землю, они даже не смогли высадится на ней. Оборонительная мощь планеты стала настолько сильна, а летчики стали настолько искусны и маневренны, что гаскорианские корабли уничтожались ещё на подлете. Миллионы
Не медля, войска людей спланировали контратаку, собрав остаток сил в кулак, они направили его на родную планету нападавших – Гаскорр. Не имея практически никакого сопротивления, люди уничтожили всё население планеты, не щадив никого. Месть сладка. Человек очистил гаскорианцев с лица вселенной.
После такой сокрушительной победы многие поменяли свое отношение к людям. Практически все бывшие союзники Гаскорра теперь стали на их стороне. Раньше они боялись трехглазых варваров, а сейчас боятся человека, над которым буквально вчера насмехались. Дипломатия – вещь непостоянная.
Но человечество на этом не остановилось…
Глава 3
Лимб.
Окоченевшее тело Дмитрича, словно деревянная кукла, лежало на остывшей полке. На соседней, наслаждаясь прохладным сумраком, молча, глядя в пустоту, сидели три узника. Говорить было трудно. После адской жары, которая вытолкала всю влагу из организма, жутко хотелось пить и есть. Никто из друзей, за всю свою жизнь, ни разу не испытывал такой тяготы организма. Горло щипало от сухости, а во рту не было даже слюны что бы смягчить эту колющую боль. Губы потрескались, кожа высохла настолько, что казалось – всего одно неосторожное движение, и ты рассыплешься на тысячи кусочков.
Пройдя невыносимое пекло от палящей звезды, транспортер с каждой минутой все больше остывал, а молодой организм понемногу справлялся с тяготами окружающей среды и силы к ребятам стали понемногу возвращаться. В голове витала мысль, что они прошли самую трудную часть пути. Сначала друзья могли разве что вяло хрипеть друг на друга, а вскоре, преодолев жажду, они уже болтали обо всем, чтобы отвлечься от предстоящего нелегкого будущего. Словно старые знакомые, которые сидят и от души смеются, вспоминая детские годы. Так и они, развалились на койке и давай вспоминать разные истории, что с ними приключались. Все они смеялись. И все понимали, что, прилетев на Акронус, они, возможно, никогда уже не смогут это сделать. Не будут сидеть бок-о-бок, и травить веселые байки. Никто не знал, что ждет их впереди, поэтому друзья наслаждались каждой минутой. Лишь труп на соседней полке и жуткий голод не давали полностью погрузиться в эйфорию.
Алексей в этой частично дружелюбной обстановке все-таки задал вопрос своим друзьям. Вопрос, который в последнее время интересовал его больше всего:
– Как думаете, правда ли то, что рассказал нам Дмитрич?
Друзья ответили не сразу, Алексей дал им время обдумать свои мысли.
– Трудно сказать, – первым начал Николай. – Был бы я судьей, я бы ему конечно не поверил. Первым же рейсом на Акронус отправил, без приговоров и разбирательств. Но что-то внутри меня все-таки заставляет ему поверить. Ну, то есть, в руки-колья я, конечно, не верю, но то, что ворюга какой-то высшим прикинулся это ведь уже не впервой. А про сестру как он говорил. Вы же видели, как он разрыдался, когда про неё разговор зашел. Мне даже стыдно как-то, что я нагрубил ему слегка. Нет, можете считать меня больным на голову кретином, но я не верю, что он мог её убить.
Алексей в очередной раз убедился, что у него с Николаем головы мыслят одинаково, выразить свои мысли лучше он бы не смог.
Вслед за ним, прокашлявшись, ответил Владимир.
– Знавал я этого Дмитрича. А точнее видел пару раз в соседнем секторе. Тот ещё пьяница. Спит прямо в проходах, орет на всех, что бешенный. Все на него смотрели и удивлялись – почему его такого андроиды уже давным-давно не забрали. Говорили, что из-за сестры его не трогают, она у него какой-то важный человек. То ли из высших, то ли нет, точно не знаю. Рассказывал он конечно убедительно, не спорю. Я и сам ему поверил отчасти. Но, в отличие от вас, я чаще был на заседаниях суда. Вы и так знаете. Мама заставляла меня ходить с ней. Может, думала, что я так буду подальше от неприятностей держаться, – саркастическим тоном произнес Вова, осматривая железную клетку. – И знаете, почти каждый раз там судили за убийство всяких алкоголиков, которые в приступе пьянства и агрессии убивали своих друзей и близких. Так что я не вижу ничего необычного в том, что Дмитрич натворил. Он ничем не лучше других сотен убийц, что каждый год ссылали на Акронус, разве тем, что он хотя бы раскаивается в том что сделал, – не щадя отрезал Владимир.
Алексея вновь удивила прямота Вовы. «Научится бы ему выражать мысли по деликатнее, а то как бы его острый язык не погубил его в тюрьме. Но, как ни крути, они оба правы, хотя в целом это уже было неважно. И Дмитрич и его сестра уже мертвы. Надеюсь, они сейчас в лучшем мире».
Леша вдруг вспомнил про браслет. Он внимательно осмотрел его – обычная цепочка из черного металла, которая соединена на маленьком, идеально гладком, квадратном камушке. Камушек этот, на вид ничем не примечательный, однако завораживал на себе взгляд. Когда он неподвижен, то был абсолютно черен, но как только начинаешь его двигать, то он начинал еле заметно переливаться во все цвета и оттенки, что известны глазу. Он вроде бы и оставался черным, но внутри него будто были заточены тысячи звезд, которые заставляют его незначительно менять свой окрас и даже немного, практически незаметно, светиться. Алексей вот уже несколько минут крутил этот необычный камень в руках, и внимательно всматривался в его пленящий танец цветов.
Показав свой необычный подарок сначала Николаю, тот, к разочарованию Алексея, не разделил с ним восторга. По словам друга, для него причудливый камень постоянно оставался черным. Вова же приметив игру красок камня, начал говорить что-то про падение и преломление света, но, затем закрыв камень ладонями, так чтобы к нему не проникал свет, и, посмотрев в малую щелочку, Владимир с удивлением раздвинул брови.
– Голубое свечение, очень интересно, – пробормотал он.
– Что такое? Почему? – с жадностью спросил Алексей.
– Не знаю, возможно ли это… но это очень похоже на светящийся камень с системы Анара. Королевский минерал. Если это так, то этому браслету уже многие сотни лет, то есть он на корабле еще со времен существования Земли. Неудивительно, что его хотели украсть.
Вова со всех сторон впивался взглядом в обычный с виду камушек. И с явным разочарованием протянул его обратно другу – ему не очень хотелось расставаться с такой редкой находкой.
Алексей незамедлительно проверил слова Вовы, и сразу же зажал его в ладонях, чтобы узреть таинственное свечение. Наигравшись с украшением, Алексей надел его на руку и посмотрел на окошко в стене. Но не увидел там ничего нового – сплошная чернота. Вся та же планета-спаситель красовалась перед их «тюремщиком». Мысли ребят витали в одном русле – все гадали о том, сколько же им ещё предстоит лететь, и где в этой чертовой коробке найти хотя бы глоток воды.
С их разговора прошло около получаса, Вова и Коля тихонько посапывали, а Алексей так и не мог уснуть, обдумывая слова своих друзей и играясь с браслетом. Его организм был настолько вымотан, что витал страх, будто уснуть значило не проснуться никогда. Но усталость и голод все-таки взяли свое. Глаза налились свинцом. Алексей начал потихоньку подремывать, пока не уснул крепким сном.
***
Мама бежит за ним, а Алексей со смехом убегает все дальше. Они играют в догонялки. Мама уже почти дотянулась до него, а он, как ни старался, никак не мог оторваться, ведь ему всего три года. Она схватила его и начала щекотать, мама всегда так делала в детстве. Алексей смеялся от всей души, зажмурив глаза. Руки пронзила боль. Он открыл глаза и увидел перед собой не мать, а крепко держащего его андроида. Его ужасающе бледные глаза смотрели прямо на него. А стальные тиски сжимали его все сильнее и сильнее. Он уже не трехлетний мальчуган, а семнадцатилетний парень, почти мужчина. Алексей закричал, он чувствовал, как кости на руках начинают ломаться. Боль была невыносима. Андроид ввел его в зал суда, где на балконе восседали высшие. Одной из судей был его ангел. Девушка необычайной красоты, сидевшая в центре балкона, встала и зачитала приговор. «Виновен!», – кричала она голосом матери. «Виновен! Виновен! Виновен!», – заорали все вокруг.