Второй шанс
Шрифт:
Я посмотрела на грубоватую кобылу с обманчиво нежной кьютимаркой из хрупких голубых цветов.
— Послушай, Блюбель. Я знаю, мы только что встретились. Знаю, я чужачка, а для вас нет ничего дерьмовее, чем иметь дело с чужаками. Но пожалуйста, расскажи твоей матери о Предвестниках. Они не оставят вас в покое. Я не думаю, что они способны оставить пони в покое. Они захотят втянуть к себе каждого — хотелось бы мне объяснить то гудение, заставлявшее пони собираться вместе. Чужеродный контроль разума, сверхъестественная массовая одержимость, или просто групповое манипулирование, я не могла сказать точно. — Там, в Ядре, нет ничего хорошего. Не позволь своей матери соблазниться
Она нахмурилась, скептически глядя на меня. Но тут я передала ей винтовку и её глаза в шоке распахнулись.
— Ты… Ты не должна отдавать мне пушку Дозера. Ты ж вроде получила её по-справедливости.
— Возможно. Но он был твоей семьёй. У тебя должно быть что-нибудь от него. Всё равно это оружие не было важным для меня. Я даже никогда не знала, как оно называется, — сказала я, глядя на лагерь. — Я просто заботилась о нём, пока оно не вернётся домой.
Я коснулась её. Может она убедит её мать, а может нет, но, надеюсь, я смогла убедить её. Если это даст её семье хоть немного мира и спокойствия, как я могу не сделать этого? Она пристроила винтовку наверху своей седельной сумки, вдоль тела.
— Ладненько… раз такие дела, думаю я могу смело нести свою большую голубую задницу прямо туда — когда я в недоумении моргнула, она только хихикнула. — Раз уж ты подлатала меня, когда меня подстрелили, и вернула мне пушку Дозера, я достаточно задолжала тебе, чтоб помочь выбраться оттуда живой.
— Ты не должна идти со мной. По правде, меня, скорее всего, подстрелят или с одной, или с другой стороны. А может и те и другие — только кобыла со скребущимся в голове радтараканом может улыбаться, говоря это. И я очень, очень не хотела, чтобы она погибла как Лемонграсс.
— Ничего не выйдет. Я в деле.
— Но…
— Я не передумаю, Блекджек.
Мне пришлось признать поражение.
— Хорошо, но будь осторожнее. Не умирай. И не забывай, что ты доброволец, — сказала я и она ухмыльнулась, будто я удачно пошутила. Я не ответила на улыбку.
Я была сыта по горло от того, что рядом со мной умирали пони.
* * *
Добраться до лагеря было проще, чем я думала. Здесь было не слишком много укрытий, не считая травы, не нашлось даже дренажных канав, где можно было бы укрыться, так что я ожидала, что вот-вот словлю зебринскую пулю или Анклавовский дезинтегрирующий луч. Тем не менее, мы смогли рысью одолеть весь путь до ржавых ворот без выстрела по нам с обеих сторон. Я предположила, что в пользу этого сыграла сгущающаяся темнота и что они были заняты друг другом. Кто-то вырезал дыру в створке ворот и я подозревала, что это было сделано недавно. Большая из оставшейся части ограждения была целой, не смотря на все дожди, хотя почти весь металл был равномерно ржавого цвета, а всё остальное, кроме бараков, было цвета грязи.
Всё, кроме костей.
Они лежали повсюду. Кучами и грудами, и горками вокруг полукруглых строений. Там были изогнутые рёбра и бедренные кости, и ребристые позвонки, но совсем немного черепов. Кости висели на колючей проволоке, окружающей здания. Некоторые выглядели так, будто их расстреляли турели при попытке к бегству. Кто-то, наверное заключённые, нарисовали странные маски и черепообразные символы на дверях и стенах зданий липкой жёлтой грязью, которая была здесь повсюду. С колючей проволоки свисали клочки полосатых шкур. Я почувствовала нарастающую боль в груди, ХМА здесь была сильнее, чем обычно.
Пуля взвизгнула о металлическую перекладину совсем близко. Стреляли не в нас,
Блюбель подёргала двойные металлические двери, ведущие в больше бетонное здание. Они, конечно же, были заперты. Тогда она опёрлась на передние ноги и нанесла по ним четыре мощнейших удара, от которых металл вокруг её задних копыт прогнулся и нас осыпало хлопьями ржавчины. Иногда удары земнопони могут быть чертовски страшными! На пятом ударе в дверях что-то лопнуло и они распахнулись внутрь.
— Отмычка в стиле Горцев! — сказала она, вваливаясь в комнату. Я заскочила внутрь, когда очередная пуля отскочила от моего шлема.
Ну почему все сегодня стараются попасть по моей бедной голове? Народ, прекратите шугать радтаракана!
Дверь за нами захлопнулась и тут же динамики затрещали и из них полилась странная, успокаивающая музыка. Замерцало и ожило аварийное освещение, создав маленькие освещённые пятачки между затемнёнными промежутками. Из под потолка свешивался огромный знак с надписью «Обработка» рядом с зебринским символом. Там были большие буквы зебринского письма рядом с Эквестрийским переводом. По всей комнате были разбросаны белые пластиковые коробки, многие из них были раздавлены или расшвыряны по углам. «Поместите всё своё имущество в белые коробки», гласил один знак. «Проследуйте шеренгой по коридору», указывал следующий. Там виднелась большая дверь, но она была надёжна укреплена. Я даже не видела замка, вместо этого, рядом с ней на стене был смонтирован считыватель карт. Не было ни какого способа проникнуть туда, даже с «Горской отмычкой».
Мы двинулись в коридор, из-за его ширины в нём можно было двигаться только по одному. Я подошла к белым двойным дверям. С шипением и визгом они распахнулись, открывая проход ко второй паре дверей через тамбур, достаточно большой для одного пони. Я шагнула внутрь и тихий голос сказал что-то по-зебрински, затем протрещал:
— Пожалуйста, назовите ваше имя, личный номер, племя и регистрационный номер зебры.
— Э-э… Блекджек. Шестьдесят девять. Стойло Девять Девять. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, — небрежно отозвалась я. Я смотрела на знак, но он был написан по-зебрински. Голос попросил повторить ещё раз, и я повторила. Будучи пони из Стойла, клаустрофобия не была одной из моих проблем, но я должна была признать, что застрять в этом узком, как сортир, пространстве было неприятно.
— Сожалеем. Данного личного номера или племени нет в списке. Пожалуйста, оставайтесь на месте и мы применим к вам Специальную Обработку, — сообщил голос. Не знаю, были ли это тараканы в моём черепе или предупреждающий вскрик от розовой пони, но я рухнула на пол, когда металлическая клешня свесилась с потолка и попыталась защёлкнуть на мне ошейник. — Пожалуйста, оставайтесь на месте, — попросила клешня синтетическим голосом, затем повторила это по-зебрински. Из стен выдвинулись маленькие металлические шипы, которые могли бы заставить отшатнуться большинство пони. Я обернулась, когда клешня упала вниз и ухватила мою переднюю ногу. Ошейник обвился вокруг неё и защёлкнулся.