Второй сон
Шрифт:
– Аминь.
Гомон возобновился. Фэйрфакс взял тарелку и воткнул вилку в пирог. Он проголодался; он постоянно испытывал голод и при этом, сколько бы ни ел, умудрялся оставаться худым, как бездомный пес. Создавалось впечатление, что его тело твердо решило восполнить все годы недоедания, от которого он страдал в семинарии. К тому же пирог с начинкой из дичи и крутых яиц и впрямь оказался на редкость вкусным. Фэйрфакс запил его кружкой эля, который принесла Роуз.
Видя, как он ест и пьет, местные жители понемногу осмелели и начали подходить к нему, чтобы поблагодарить
Фэйрфакс не успевал улавливать все имена и занятия, но было совершенно ясно, что старый священник в той или иной мере оказал влияние на жизнь каждого из этих людей: крестил их, учил в деревенской школе, женил, хоронил их родителей, братьев, сестер и даже – печальная обыденность! – детей. Мало-помалу образ отца Лэйси начал оживать, становиться зримым, и Фэйрфакс пожалел, что не смог поговорить с этими людьми до того, как сел писать надгробную речь.
– Он любил нашу долину… исходил ее вдоль и поперек, знал как свои пять пальцев…
– Ходок был неутомимый…
– И всегда на своих двоих…
– Не припомню, чтобы я хоть раз видел его верхом…
– Это его и сгубило, конечно.
Последнее замечание, вышедшее из уст Ганна, кузнеца, было встречено грустными кивками.
– Очень, очень образованный джентльмен…
– Никогда не выходил из дому без лопатки и мешочка для своих находок…
– Больше всего любил малышей…
– А помните, когда мы были маленькими, он давал шиллинг тому, кто приносил ему какое-нибудь сокровище?
– Полкроны, если вещица оказывалась стоящей…
– И что это были за сокровища? – заинтересовался Фэйрфакс.
– Всякая всячина из древних времен. Монетки с портретом престарелого короля Карла [10] . Бутылки. Осколки стекла. Большей частью всякий мусор.
– А помните старую куклу, которую я нашел на лугу у Трембла? Он был в восторге! Отвалил за нее целый фунт.
– Наверное, тем, кто его не знал, он мог казаться странным…
– В последнее время так и вовсе…
10
Имеется в виду принц Чарльз, сын Елизаветы II.
– Многие за это его недолюбливали…
– И в чем это выражалось? – вмешался Фэйрфакс.
– Ну, всегда есть люди, которые говорят… а уж в отрезанной от всего мира деревушке, как наша, таких еще больше.
– И что же о нем говорили?
Местные замялись и принялись переглядываться.
– Я лично так не считаю, но кое-кто говорил, что он пренебрегает Священным Писанием в угоду собственным идеям…
– Да, проповеди у него были странноватые…
Рота, золотарь, страдавший жестоким косоглазием, сложил руки на груди и со значением произнес:
– Поговаривают, епископ подослал священника в обычной одежде, чтобы шпионить за ним по подозрению в ереси…
– Я слыхал то же самое…
Фэйрфакс перевел взгляд с одного на другого. В разговоре с ним епископ не упоминал о расследовании такого рода. Он в задумчивости умолк, и кто-то – кажется, Ганн, кузнец – принялся наседать на него, советуя затянуться табаком. Фэйрфакс вежливо отказался, но кузнец настаивал:
– Я сам его ращу. Лучшего самосада по эту сторону Эксфорда вы не найдете.
Фэйрфакс неохотно взял замызганную трубку с длинным черенком и обтер кончик. Табак оказался крепким, чересчур крепким: губы защипало, глаза заслезились. Он закашлялся, как школяр, сделавший первую в жизни затяжку, отвернулся и, не глядя, протянул трубку кузнецу.
– А ну-ка, Джон Ганн, – послышался громкий и строгий голос, – сейчас же прекрати травить преподобного отца своим гнусным зельем.
Это подействовало мгновенно. Собравшиеся переглянулись, расступились, точно по мановению Ааронова жезла, подумал Фэйрфакс, и, не говоря ни слова, смиренно вернулись к огню.
– Надеюсь, они не очень докучали вам своими глупыми россказнями. – Это был тот самый здоровяк, который встал со своего места в церкви, чтобы утихомирить кричавшего. Он подошел и протянул Фэйрфаксу крепкую, широкую ладонь. – Джон Хэнкок. А это, – он взмахнул рукой с видом коллекционера, представляющего жемчужину своей коллекции, – Сара, леди Дарстон из Дарстон-Корта.
– Понятия не имею, почему он всякий раз, произнося вслух мое имя, тут же добавляет название поместья. – Леди Дарстон улыбнулась Фэйрфаксу и протянула ему затянутую в перчатку руку. – Иногда мне кажется, что он считает его моим главным достоинством.
– Вы прекрасно знаете, что это не так! – возмутился Хэнкок; судя по всему, вопрос вставал уже не впервые. – Не понимаю, зачем вы это говорите.
Она никак не отреагировала на его слова, по-прежнему глядя на Фэйрфакса. У нее были колдовские голубовато-зеленые глаза, скуластое, с твердым подбородком, лицо, бледная, как фарфор, кожа, покрытая россыпью веснушек, которые гармонировали с огненными волосами. Возраст – чуть за тридцать; наверняка замужем, подумал Фэйрфакс, но не похоже, чтобы за этим мужчиной. Под перчатками не было видно, есть ли на ее безымянном пальце кольцо.
– Очень благородно с вашей стороны – приехать в нашу маленькую церквушку из самого Эксетера.
– Эта поездка навсегда останется в моей памяти. И благодарю вас, ваша светлость, за ваше чтение.
– Она прекрасно читала. Я так и сказал ей, правда, Сара?
– Вы надолго собираетесь задержаться в нашей долине, мистер Фэйрфакс?
– Увы, я должен сегодня же отправиться в обратный путь.
– Что ж, значит, нам не повезло. Образованные люди в наших краях – большая редкость.