Второй взгляд

Пиколт Джоди

Сегодня он выбрал шляпу с надписью «Кругом дураки», поля которой были загнуты, как раковина улитки. Итан придумал такой фасон, засунув поля под регулирующую ленту, закрепленную сзади. Когда Шелби увидела это, на ум ей пришли лебеди, прячущие голову под крыло. А еще почему-то вспомнились китаянки с их крошечными забинтованными ножками.

Убрав в кухне, она вышла во двор и устроилась с книгой на скамье под фонарем. Длинные темные волосы Шелби были туго заплетены в толстую косу, но по открытой шее все равно бежали струйки пота. Неужели Итану хочется кататься на доске

в такую душную ночь? Грохоча роликами по деревянному скату, устроенному во дворе специально для него, он совершил рискованный прыжок.

– Мама, видела? Я сделал, как Тони Хоук.

– Круто! – кивнула она.

– Слушай, а тебе не кажется, что было бы здорово…

– Мы не будем устраивать во дворе хафпайп, Итан.

– Но…

– Никогда и на за что.

Поняв, что разговор окончен, Итан умчался прочь, грохоча роликами.

Шелби едва заметно улыбнулась. Ей нравилось, когда Итан вел себя вот так – словно самый обычный мальчишка. Нравилось, когда он, думая, что она занята в кухне и ничего не слышит, включал «Позднюю ночь с Конаном О’Брайеном» и жадно слушал долетавшие из большого мира слухи. В такие моменты ей казалось, что ее сын – совершенно нормальный ребенок. Если бы только не луна, льющая с неба тусклый свет… Если бы не лицо Итана – такое бледное, что вены просвечивали под кожей, точно голубые реки… О, если бы не эти досадные мелочи, жизнь Шелби ничуть не отличалась бы от жизни других матерей-одиночек!

Итан резко повернулся и закружился на месте. Шелби вспомнила, как еще недавно совершенно не различала трюков, которые выделывают скейтбордисты. Вспомнила, с какой острой жалостью думала о себе и сыне… При этом Шелби с трудом удавалось воскресить в памяти события, происшедшие до болезни Итана; воспоминания ускользали, точно рыбы из слишком крупной сети. Такое впечатление, что до рождения сына она вообще не жила. Или это была не жизнь.

Итан резко остановился напротив:

– Умираю с голоду.

– Да ты только что поел! – (Итан заморгал, словно извиняясь.) – Ты, конечно, можешь идти домой перекусить. Но смотри, скоро взойдет солнце, – предупредила Шелби.

Итан взглянул на восток, туда, где на небе уже светилась розовая полоса.

– Мама, разреши мне посмотреть на восход, – взмолился он. – Ну пожалуйста! Всего один разок.

– Итан…

– Ну хорошо… – вздохнул он. – Тогда разреши сделать еще три хардфлипа.

– Один.

– Два.

Не дожидаясь ответа – они оба знали, что она непременно уступит, – Итан умчался прочь. Шелби вновь открыла книгу и попыталась читать, но слова мелькали у нее перед глазами, как вагоны грузового состава, безликие и невыразительные. Перевернув страницу, она осознала, что не слышит грохота роликовой доски.

Итан балансировал на скейтборде, поставив его почти вертикально. На изображении супергероя Росомахи, украшающем доску, что-то белело.

– Мама, это что – снег пошел?

Снег в Вермонте шел часто. Но не в августе. Белый вихрь закружился в воздухе, легчайшие хлопья осыпали страницы книги. Но это был не снег. Шелби осторожно подняла белый лепесток, поднесла его к носу.

Розы!

Шелби знала, что природа способна на самые невероятные явления. Она слышала о дождях из лягушек и как-то раз сама была свидетельницей ливня из саранчи. Но снегопад из лепестков роз?

Белые лепестки по-прежнему падали с неба, покрывая волосы Шелби и Итана.

– Вот это да… – прошептал мальчик, потрясенный этим сюрпризом природы.

– Пенни. – Кёртис Уорбертон повертел в руках монетку, которую вручил ему Росс.

– И это все?

Росс кивнул. Было три часа ночи, за окнами бушевала гроза, но, несмотря на наличие столь мощного источника энергии, признаки паранормальной активности практически отсутствовали.

– В какой-то момент мне показалось, что я вижу на экране маленький шарик. Увы, как выяснилось, это датчик дыма на задней стене чердака.

– Да, я тоже ни черта не ощущаю, – вздохнул Кёртис. – Лучше бы мы взялись за тот случай в Буффало.

Росс положил использованную пленку в специальный контейнер и сунул его в карман.

– Да, кстати, Ив – ну, жена хозяина – упомянула о своей младшей сестренке. Та умерла, когда Ив было семь.

– Интересно.

Росс и Кёртис спустились в темную гостиную. Мэйлин сидела на диване.

– Есть что-нибудь? – спросил Кёртис, указывая на инфракрасный термометр.

– Ничего. Этот дом так же активен, как старый паралитик.

В дверях гостиной возникла Ив О’Доннелл, придерживающая рукой полы халата.

– Как дела? – спросила она.

– Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что вы не единственные обитатели этого дома. – Кёртис протянул ей монетку, которую дал ему Росс. – Я только что обнаружил на чердаке вот это.

– Да… иногда мы находим монетки в самых неожиданных местах. Я говорила об этом Россу.

– Вот как?

Росс, нахмурившись, повернулся к своему боссу. Но прежде чем он успел спросить у него, какого черта он строит из себя дурака, Кёртис снова заговорил:

– Призраки частенько пускаются на подобные шалости. Особенно призраки детей.

Росс физически ощутил, как атмосфера в комнате изменилась. Ив мгновенно прониклась к Кёртису доверием.

– Должен вам сказать, что я чрезвычайно отчетливо ощущаю чье-то присутствие, – продолжал Кёртис. – Здесь есть некто, кого вы хорошо знаете и кто хорошо знает вас. – Он наморщил лоб и потер висок. – Чувствую, это девочка… и еще вижу цифру… семь. У вас, случайно, не было младшей сестры, которая умерла в детстве?

Росс оцепенел. Он смирился с тем, что восемьдесят пять процентов сверхъестественных явлений – розыгрыши, на которые люди пускаются по самым разным причинам. Некоторые просто развлекаются подобным образом, другие надеются попасть на телеэкран, третьи хотят доказать, что все паранормальные исследования – это полная фигня. Сколько было случаев на шоу, когда в стенах, исходящих стонами, обнаруживались микрофоны; еще чаще попадались трясущиеся люстры, к которым была привязана тонкая леска. Но до сей поры Росс был свято уверен, что сами Уорбертоны играют честно.