Вторжение на Землю

Серия «Боевая фантастика»

Иллюстрация на обложке Бориса Аджиева.

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону

Эра парусов принесла нам два поворота: оверштаг, когда линию ветра пересекает нос судна, и фордевинд – когда корма. Злые языки добавили к ним третий – оверкиль, когда киль судна пересекает горизонтальную плоскость (и оно переворачивается).

Космическая эра добавила четвёртый вид поворота – оверсан, когда полуоборот вокруг солнца используется для разгона или торможения. Первый оверсан был выполнен пришельцами с Альфы Центавра в 2025 году.

Джош Уильямс Четвёртый был отпрыском известной музыкальной семьи. Его прадед подвизался джазовым музыкантом, дед был композитором, отец – известным исполнителем. Ему с детства прочили музыкальную карьеру, но что-то не срослось, и парень увлёкся астрономией. Юношеское увлечение переросло в призвание. К тридцати восьми годам Джош обзавёлся очками, обширной лысиной, сохранив волосы лишь на затылке, и непререкаемым авторитетом в Центре космических полётов имени Годдарда. Будучи советником директора крупнейшей лаборатории НАСА, насчитывающей более десяти тысяч сотрудников, он, среди прочего, курировал управление вынесенными в космос телескопами, поэтому сразу после получения известия о потере связи с Солнечной и гелиосферной обсерваторией затребовал для изучения всю текущую документацию.

Обсерватория уже три десятилетия неторопливо двигалась по гало-орбите вокруг точки Лагранжа L1, расположенной в полутора миллионах километров от Земли, делая один оборот за шесть месяцев. В точке Лагранжа силы земного и солнечного притяжения полностью уравновешиваются центробежной силой, поэтому выведенный в неё объект может находиться там длительное время, ограниченное лишь необходимостью в редких коррекциях своего положения, вызванных неустойчивостью равновесия. С другой стороны, благодаря неустойчивому равновесию тел в точке L1, там не скапливается космический мусор. По сути, она является самоочищающейся. Гало-орбита обсерватории представляет собой эллипс в постоянно движущейся плоскости, перпендикулярной к линии, соединяющей Солнце и Землю.

Все приборы обсерватории работают в автоматическом режиме, передавая на Землю непрерывный поток данных и фотографий. Точнее – работали и передавали. А нынешней ночью внезапно передавать перестали, что в принципе было не удивительно – срок действия, на который была изначально рассчитана обсерватория, продлевался уже много раз. И Джошу требовалось срочно разобраться в том, что послужило причиной отказа оборудования: метеорит, солнечная активность или просто старость.

Быстро просмотрев на экране монитора последнюю серию фотографий, сделанных ультрафиолетовым телескопом в

четырёх участках диапазона, он не нашёл ничего экстраординарного – Солнце вело себя достаточно спокойно, и Джош уже собирался закрыть папку, но в этот момент глаз зацепился за какую-то мелкую деталь, штрих, которого в принципе не могло быть на фотографии. Выведя на экран заинтересовавшую его область солнечного диска, Джош до предела увеличил разрешение и на время перестал дышать, совершенно забыв об этом необходимом действии. На фотографии был не один штрих, а три параллельные чёрные чёрточки, каждая из которых имела небольшое утолщение в центре.

Он посмотрел фотографии, сделанные в других диапазонах. Чёрточки находились на том же самом месте. Открыл предыдущие серии фотографий. С каждой более отстоящей по времени серией чёрточки становились всё меньше и меньше, пока не перестали различаться. Что-то приближалось к Земле от Солнца, и обнаруженные силуэты Джошу категорически не нравились.

Протерев запотевшие от волнения очки, Джош затребовал данные об остальных трёх объектах, находившихся на орбитах вокруг точки L1. Оказалось, что связь потеряна со всеми.

Тогда он запросил последний фильм, смонтированный из снимков, которые делала обсерватория солнечной динамики, расположенная на геосинхронной орбите. Чёрточки были и здесь. Приближаясь к Земле, они увеличивались в размерах, приобретая толщину и объём.

Дрожащими руками он набрал номер главы НАСА. Уильямс понимал, что в сложившейся ситуации он не имеет права терять время и действовать по команде, поэтому обращался через голову своего непосредственного начальника. Билл Нельсон долго не брал трубку. Джош нервничал всё больше. Наконец в трубке прозвучал недовольный голос главы НАСА:

– Джош, у тебя что-то срочное? Я сейчас занят, ты не мог бы перезвонить попозже, часа через полтора-два?

– Билл, ситуация не терпит отлагательства, у нас гости, суповой сервиз на три персоны.

– Это точно?

– Точнее не бывает!

– Срочно ко мне со всеми материалами. Я созываю совещание Top Secret.

Джош буквально на ходу отдал несколько указаний и поднялся в лифте на крышу, где располагалась вертолётная площадка. Между Гринбелтом и Вашингтоном всего десять километров, но машина почти наверняка застрянет в пробках, а время – Уильямс чувствовал это – стремительно утекает. Вертолёт, напоминающий беременную стрекозу-переростка, стремительно сорвался с крыши и помчался на юго-запад.

Когда Уильямс зашёл в кабинет Билла Нельсона, там, кроме хозяина, уже сидели министр обороны Ллойд Джейси Остин Третий, директор ФБР Кристофер Рэй и вице-президент Роберт Десантис. Президента Джона Феттермана, похоже, беспокоить не стали – какой толк с убогого? Не везло в последнее время США на президентов. Каждый последующий продавливал днище всё глубже.

– А вот и главный по тарелочкам, – пошутил вице-президент – сорокасемилетний улыбчивый брюнет, взявшийся руководить совещанием. – Рассказывай, что там у тебя стряслось.

– Это не тарелочки, а тарелищи, диаметр каждой заведомо больше километра, возможно даже несколько километров, – начал доклад Уильямс. – Пока чётко зафиксированы три штуки. Идут на Землю со стороны Солнца, быстро тормозясь и маскируясь на фоне его диска. Если бы мы не вели постоянных наблюдений за Солнцем, то вообще не узнали бы о их приближении. Перед прохождением этих объектов через точку Лагранжа пропала связь со всеми находящимися там спутниками. Подозреваю, что они уничтожены.

– Точка Лагранжа, это где? – уточнил директор ФБР – пятидесятидевятилетний представительный мужчина со слегка тронутыми сединой волосами и сжатым в ниточку ртом.