Вуаль памяти
Шрифт:
На этот раз дверь закрылась гораздо быстрее - очень предусмотрительно со стороны Гарри, если учесть, что через секунду в нее врезалась так кстати попавшаяся Поттеру под руку бутылка из-под сливочного пива.
Глава 16
Гарри вломился в лабораторию Слизнорта без стука, раздраженно хлопнув за собой дверью, и уселся на тот из двух разделочных столов, который оказался чистым. За вторым варил зелье Снейп, сосредоточенно что-то нарезая и совершенно не обращая внимания на это громкое вторжение.
Прингстон пару минут хмуро наблюдал за точными движениями своего друга, а потом недовольным голосом осведомился:
– Я что, сам того не заметив, превратился в привидение? Или просто не стою твоего драгоценного внимания? Зелья тебе важнее, чем друг, а?
– Да, именно так, - совершенно невозмутимо откликнулся Снейп. Аккуратно засыпал измельченное нечто
Гарри, как-то внезапно совершенно успокоившийся за время речи Снейпа и теперь смотрящий на него с виновато-смущенным выражением на лице, усталым движением потер глаза и негромко сказал:
– Извини, Северус. Правда, я совершенно серьезно говорю. Я… я - дурак: пришел сюда и начал срывать на тебе злость после разговора с Поттером. Это… гадко. Для тебя, возможно, нет, но для меня, как для… хм, истинного гриффидорца, дружба - одна из важнейших ценностей. И я ни в коем случае не хочу ни давить на тебя, ни менять тебя. Я… ты дорог мне таким, какой ты есть, и если зелья для тебя так важны - замечательно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе в них… Хотя, если честно, нафиг тебе в этом моя помощь? Не думаю, что смогу в приготовлении зелий быть чем-то полезен. Скорее, наоборот… Ну ладно, тогда я обещаю тебе впредь не болтаться у тебя под ногами и не одолевать глупыми вопросами!
Он неуверенно и немного просящее улыбнулся растерянному Снейпу, явно ожидавшему совершенно другой реакции на свое заявление… Все же, когда ты объявляешь человеку, что какие-то дурацкие, почти никого не интересующие зелья важнее, чем дружба одного из самых талантливых, умных и, что уж тут скрывать, красивых учеников Хогвартса… Хм, по мнению Снейпа, это должно было вызвать, по крайней мере, очередную вспышку досады и раздражения, а потом и вовсе привести к хорошей ссоре. На что слизеринец, собственно, и рассчитывал. Ему самому очень хотелось сорвать на Гарри злость: за то, что он все-таки бросил его в ночь на Бал; за то, что заставил сварить протрезвляющее зелье своему заклятому врагу; за то, что он потом с этим самым врагом умотал куда-то секретничать… Но теперь, глядя в полные искренней тревоги глаза Гарри, следящие за каждым его движением, старающиеся уловить малейшее изменение в настроении своего друга… Снейп чуть ли не первый раз в жизни почувствовал, что ему действительно стыдно.
Стараясь скрыть неловкость, он резко обернулся к котлу, делая вид, что ему необходимо срочно добавить следующий ингредиент в зелье. Но Гарри воспринял его движение совсем иначе. Через секунду Снейп едва удержал себя от того, чтобы не опрокинуть котел со всем его кипящим содержимым, потому что без предупреждения к его спине прижалось теплое, едва заметно дрожащее тело, и сильные, но удивительно осторожные руки обняли его за талию, а в ухо отчаянно, прерывисто зашептали, щекоча чувствительную кожу теплым дыханием:
– Сев, ну Сев, ну прости меня. Я не хотел тебя обидеть. Ну, я же не нарочно, просто я сначала говорю, а потом думаю. Я никогда не претендовал на то, чтобы занять в твоей жизни какое-то особенное место. Я прекрасно понимаю, что это невозможно… Просто… ну, не знаю, как это сказать… Не поверишь - но я, кажется, ревную тебя к этим дурацким зельям. Да-да, я понимаю, это дико звучит, но… когда ты целые дни сидишь в этой лаборатории, или роешься в бесконечных фолиантах, или пишешь очередное эссе… Я страшный эгоист, знаю, но я бы хотел, чтобы ты хоть часть этого времени проводил со мной. С тобой… не весело, нет, это не правильное слово… Интересно, вот. Твои шутки, твои вечные подколки, ироничные, но совершенно точные замечания… Мне никогда не бывает с тобой скучно. Вот я и бешусь, когда ты опять исчезаешь на неопределенный срок, и мне приходится опять слоняться по замку, не зная, куда себя пристроить. Прости. Больше такого не
– в восклицании Прингстона звучало настоящее отчаяние.
Снейп вздрогнул, заставляя себя сосредоточиться. Последние несколько минут, пока его друг говорил, он сам просто стоял и наслаждался ощущениями. Да, он прекрасно понимал, что тот не вкладывает в свои действия никакого подтекста, просто таким образом выказывая привязанность - дружескую, исключительно дружескую, Мерлин подери! Что ничего другого тому даже в голову не приходит. Снейп очень тщательно следил за тем, чтобы до Гарри случайно не дошли никакие слухи - во всяком случае, со стороны слизеринцев. Мародеров тот сам не стал бы слушать, а Эванс - слишком гриффиндорка, чтобы позволить себе сплетничать по столь щекотливому поводу.
Так что Гарри пребывал в счастливом неведении по поводу прошлых «приключений» Снейпа, к его одновременно и досаде, и удовлетворению. Досаде, потому что ни на секунду его не покидала мысль о том, что бы было, если бы Гарри узнал. С ужасом и отвращением оттолкнул? Или понял бы и принял даже таким? А потом… может быть - только может быть!
– ответил бы… Нет! Снейп прекрасно знал, какой была обычная реакция на сообщение о его ориентации, и он не мог заставить себя поверить, что даже Гарри - Гарри, который, по своим собственным словам, дорожил их дружбой и принимал Снейпа таким, какой он есть - что даже он после этого продолжал бы относится к нему по-прежнему: как к равному, такому же, как все… А не как к извращенцу, уроду и своего рода прокаженному среди других, «беленьких» и «чистеньких», «нормальных» учеников Хогвартса. Хотя, надо сказать, многие из них, движимые либо любопытством, либо жаждой нового удовольствия или ощущения власти - многие из них пользовались «слабостью» Северуса и хоть раз, но пробовали «запретный плод». А потом не упускали любой возможности, чтобы оскорбить и унизить его, намеренно проводя черту между собой и ним, как будто то, что они всего лишь «попробовали», делало их менее причастными к произошедшему. Как будто делая его изгоем, они тем самым избавлялись от этого своего «грешка». Ведь если со Снейпом можно не считаться, если его фактически «не существует» для «добропорядочного» общества… то, значит, и их проступков не существует, и ничего на самом деле не было, не так ли?
Но в эту секунду, впитывая в себя нежное тепло, исходящее от Гарри, Снейп прикладывал неимоверные усилия, чтобы не повернуться, резко вырываясь из так давно желанных объятий юноши, не прижать того к себе отчаянным движением, не накрыть удивленно приоткрывшиеся губы яростно-голодным поцелуем… Поцелуем, право на который он уже давно выстрадал, не позволяя себе даже роскоши случайных прикосновений - чтобы не оттолкнуть, не вызвать лишних подозрений… не лишиться неожиданно свалившегося на него благословения - дружбы этого глупого гриффиндорца, посмевшего бросить ради Снейпа вызов всей школе, и с беззаботной легкостью выиграть, завоевав если не любовь, то уважение и симпатию своей сдержанной искренностью, спокойной преданностью и бесконечной честностью по отношению и к себе, и к другим.
Гаррино отношение к Снейпу, казалось, передалось другим. И даже те, кто раньше не упускал возможности облить слизеринца грязью, теперь при встрече приветствовали его кислой улыбкой или коротким кивком. На него стали смотреть не с презрением и брезгливостью, а с каким-то удивлением и даже слабым интересом - что же такое есть в этом слизеринце, если такой человек, как Прингстон, готов любому за него глотку порвать? Что же мы не разглядели? Может, там действительно есть что-то, за что следует его уважать? И, что удивительно - несмотря на обычную склонность подростков все списывать на «личные отношения»… Никому и в голову не приходило предположить, что они спят друг с другом. Только Блэку - да и он сам не слишком уверенно настаивал на этой версии, скорее от нежелания расставаться со своим излюбленным оскорблением, чем от убежденности в своей правоте. Несмотря на всем известную репутацию Снейпа, несмотря на то, что они с Прингстоном львиную долю свободного времени проводили вместе, несмотря на то, что гриффиндорец постоянно бегал по всему Хогвартсу и спрашивал каждого встречного-поперечного о местонахождении своего друга… Ученики только удивлялись такой неожиданной дружбе между слизеринской парией и негласным принцем Гриффиндора. Ничего больше. К Гарри грязь упорно не липла, и, постепенно его присутствие в жизни Снейпа начинало очищать того: от прошлого, от настоящего и, возможно, от будущего. Того будущего, к которому он был приговорен.