ВУДУ
Шрифт:
Поскользнуться может каждый, даже Армстронг на Луне,
но при этом очень важно соблюдать режим полётов:
падать нужно элегантно, по красивой кривизне,
лучше мягко, на соломку, не снижая оборотов.
Я сегодня поскользнулся не на корке, на фигне –
что-то ляпнул безобидно, пошутил о бабьей доле,
мол, явись сейчас красивей, ты забудешь обо мне –
человек эгоистичен, аморален поневоле...
Позабыл я, старый дурень, что советовал Козьма –
умный с женщиной не шутит, это глупо, неуместно.
Но язык мой – подтвержденье мысли «горе – от ума».
Ты обиделась и вышла, обозвав меня нелестно.
Я смотрю из кабинета... В мир распахнуто окно...
Всё цветёт, благоухает, всё желает продолженья...
Не язык мне враг, зараза, просто я живу давно
и прекрасно понимаю все нюансы размноженья.
Мы не любим, мы с тобою заполняем пустоту,
коль не видно идеала, то имеем то, что можем.
И от этого порою переходим за черту,
что-то скажем, как-то глянем, аж мороз идёт по коже.
Мы ведь тоже, мы ведь тоже так желаем красоты!..
И богатства, и покоя... Как и каждый из живущих.
Только наше измеренье – это глупые мечты –
виртуальные поляны, интернетовские кущи...
Я не буду извиняться... Мы расстанемся, пора...
Страсти, страхи, откровенья, ожиданье... Надоело!
При хронической болезни что решают доктора?
Отключают от приборов изнывающее тело.
Улыбнуться может каждый, даже Йорик в пятерне
вопрошающего тупо: «Ты ли это, друг сердешный?»
Что ответить недоумку на его вопрос извне?
– А ты думал, это Гитлер? Нет, товарищ, я, конечно...
2010
Крылышки ангела
Вечером юным, там, где в начале
струны надежды, ноты печали...
Кем ты опять, ненаглядная, будешь?
Тянешь, смущаешь, ведёшь меня, любишь...
Спрятано было за бледным муаром:
Персия... Баунти... Килиманджаро...
Персики... Бабочки... Пик белоснежный...
Твой изумительный... шёлковый... нежный...
Белым браслетом на смуглом запястье
я бы повис на тебе, моё счастье,
ты б ожерельем цветочным повисла...
Прочь, одиночество!.. Аста ла виста!..
Переверну я тебя, как страницу...
Крылышки пахнут дождём, медуницей,
волосы – чаем, лимоном, сандалом,
морем лазоревым, красным кораллом.
Ты мне опять что-то жаркое шепчешь...
Чтобы обнял и держал тебя крепче?
Чтобы не вырвалась, если захочешь?
Пахнешь... внимаешь... берёшь... мироточишь...
Ангел горячий, холодные очи,
где наши прежние грустные ночи?
Нет и не будет их больше на свете,
если попали мы в сети вот эти...
Как мне, красивая, как мне, голуба,
любо с тобою... как сладостны губы...
как откровенны твои повороты...
Кто ты, любимая, милая, кто ты?..
Чудо цветения... Патока почек...
Жажда... Горение... Бред одиночек...
Сон ирреальный на грани сознанья...
Счастье... Награда... Дань наказанья...
Лик откровения... образ... икона...
Роза бессмертия... магия лона...
Я поцелуем к нему припадаю...
Я прозреваю... верую... знаю!..
Вечером дымным, вечером поздним,
тем, что уносит с тобою нас в осень,
будем как тихие сонные воды,
мы заслужили право на отдых.
Шепчут пески... осыпаются дюны...
Ночью вздыхающей... полночью лунной...
изнемогаешь с коротеньким «баю...»
ты засыпаешь... я засыпаю...
2012
То, что досталось другим...
То, что досталось другим,
Бог творил как-нибудь...
А у этой
упругий,
смущённо-зовущий,
шёлковый гимн –
ЖЕНСКАЯ ГРУДЬ!
И над ним
улыбка,
трепетней мотылька.
И на ней рука...
А выше – глаза –
я ещё не твоя,
пока,
но в принципе,
за...
После паузы,
в которой канет
целый квартал,
она наклонит головку,
бретельку потянет...
И вдруг финал!
7.00
УТРО!
СОЛНЦЕ!
ПОРА ВСТАВАТЬ!
...твою мать...
2012
Мытьё
Горьковатыми травами
голову вымою,
буду самою-самою
неотразимою.
Он обнимет и ахнет –