Вульф
Шрифт:
— Даже в самых темных сердцах есть свет…
Габриэль рычит, всаживаясь в меня так глубоко, как только может, — это причиняет боль, и следом почти сразу же захлестывает неудержимое наслаждение.
— Возьми весь мой член так, как просит твоя жадная киска, Бринли. Кончай, пока слушаешь, как они рассказывают тебе обо всех способах, которыми их Бог может спасти тебя.
— Да, — кричу я, закусывая нижнюю губу так сильно, что чувствую вкус меди.
— Но позволь мне внести ясность, маленькая колибри. Единственный, кто может спасти тебя, — это я. И единственная, кто может вдохнуть жизнь в мою темную душу, — это
Все это переполняет меня — его слова, то, где мы находимся, сила, с которой Габриэль трахает меня, пока на мне его жилет. Наши тела движутся вместе на заднем сидении его мотоцикла под священные звуки службы на заднем плане.
Я кончаю. Я рассыпаюсь на части, как соляной столб на ветру, под его сильными руками.
Я стону его имя, пока он овладевает мной, трахая меня, как сумасшедший. Мои бедра дрожат, когда оргазм накрывает меня и лишает дыхания.
— Я рождаюсь заново во имя тебя, Бринли Роуз. А ты — во имя меня. Прими от меня все до последней капли. — Габриэль тянется вниз и крепко сжимает мою задницу, я знаю, что завтра у меня будут синяки, но мне все равно, я молюсь, чтобы он сжал меня сильнее.
— Иди и найди тех, кто нуждается в твоей помощи, и исполни свой долг… поделись своим светом, помоги им стать хорошими, как мы.
Оратор заканчивает свою проповедь под бурные овации.
Габриэль сильнее сжимает мои бедра и стонет мне в губы, я выкрикиваю его имя под аплодисменты и одобрительные возгласы, когда достигаю пика.
— Эта чертова тугая, маленькая киска принимает меня целиком, — говорит Габриэль, слегка приподнимая меня и любуясь моей кровью на своем члене.
— Блядь, мне это нравится, — рычит Габриэль, его глаза темные и полны похоти, когда он снова смотрит на меня. Одна его рука и перемещается к моему горлу, его губы нависают над моими, и в его тоне чувствуется грубая напряженность.
— Теперь сделай это еще раз, Брин, и когда ты кончишь, я хочу, чтобы каждый гребаный человек здесь знал, что ты моя. Дай им знать, кто твой король.
Габриэль сжимает мое горло еще сильнее, перекрывая дыхание, он полностью контролирует ситуацию, управляя мной так, как ему хочется, чтобы поддерживать идеальное давление на мой клитор, его член похоронен глубоко внутри меня. Мои мышцы напрягаются, а киска сжимается вокруг него, и я делаю именно то, что он хочет.
Я снова начинаю кончать. Мои ногти впиваются в его теплую спину, и то, как я кричу, должно быть слышно всем, но меня это нисколько не волнует.
— Твоя… — Я вскрикиваю, когда мои глаза закрываются, а тело обмякает в его объятиях. — Я твоя, Гейб.
— Чертовски верно, ты… моя, — рычит Габриэль, достигая своей кульминации, изливаясь в меня, произнося мое имя и слова, которые я не могу разобрать, потому что он уткнулся лицом в мою грудь.
— Моя, — повторяет он.
Его тепло поглощает меня. Я чувствую его повсюду, но все равно хочу большего.
Мы с Габриэлем растворяемся друг в друге, мы тяжело дышим, и я понимаю, что прежняя Бринли умерла навсегда. Я родилась заново прямо здесь, на заднем сидении его мотоцикла, для этого мужчины-зверя, который хочет каждую темную и порочную часть меня.
Я знаю, что безумно влюблена в этого мужчину.
Должна ли я бояться связать себя с ним? Привязать себя к его миру? Возможно, но я не боюсь. Единственное, что меня
Глава
51
Габриэль
Джейк: Все готово, брат. 9 вечера, Сент-Генри.
Я: Отлично. Встретимся в 8 у клуба и поедем вместе. Сначала я отвезу Брин домой.
Джейк: Понял.
Домик в Сент-Генри — идеальное место для встречи с сомнительным типом, которого нашел Джейк, чтобы купить взрывчатку. На территории ничего нет, так что если парень — мошенник, он не сможет украсть у нас, и он зарегистрирован на подставную компанию, поэтому связь с клубом установить невозможно. Мы владеем им уже почти пятьдесят лет и обычно храним там только запасные части для мотоциклов.
Я бросаю телефон на кровать и смотрю на все еще обнаженную Бринли, спящую рядом со мной в нашем домике. Я провожу пальцем по ее волосам и вдоль гладкой линии спины. Я не могу уснуть, а солнце еще даже не взошло.
Чувство, которое я испытываю, глядя на нее, переполняет меня. Женщина, чье тело сначала стало моей навязчивой идеей, теперь стала той, без кого я не могу жить. Женщина, которая подкралась ко мне, когда я меньше всего этого ожидал, и поставила меня на колени.
Мы так и не вернулись на празднование прошлой ночью. Вместо этого мы зашли в дом, приняли душ и поели барбекю, приготовленный на гриле возле хижины, наблюдая с нашей террасы за фейерверком, который Джек устроил для всех. Я слушал, как она рассказывала о том, что собирается уйти из «Crimson Homes», открыть собственную студию дизайна и начать все сначала после того, как я устраню угрозу. И тут до меня дошло, насколько сильно Бринли доверяет мне в том, что касается ее безопасности. Ей и в голову не приходит, что все, что мы планируем, может пойти наперекосяк, и это заставляет меня впервые за двенадцать лет почувствовать что-то.
Страх. Но не страх перед тем, что может случиться со мной. Страх однажды потерять ее. Он подпитывает меня и толкает на то, чтобы сделать эту работу быстрее, эффективнее. Я не сплю уже несколько часов, трижды проверяя записи Кая, чтобы убедиться, что продуманы все возможные сценарии.
Я целую ее плечо сквозь волосы. Я стараюсь не разбудить ее, когда встаю и направляюсь в душ. Мне нужно встретиться с парнями сегодня утром, пока это шумное место не проснулось. Я встаю и понимаю, что все еще покрыт ее кровью, но это меня нисколько не беспокоит. Я хочу обладать каждой ее частичкой.
Я включаю душ и позволяю горячей воде омыть меня.
Сегодня.
Сегодня — первый шаг к тому, чтобы покончить с «Адептами Греха» и их многолетними нападениями на нас.
Я отчаянно хочу оставить все это позади и двигаться вперед. Сейчас, хотя прошло меньше двух месяцев, я уверен, что хочу, чтобы Бринли была со мной. Но я не собираюсь прятать ее от всех, я хочу, чтобы она всегда была рядом, куда бы я не отправился. Я хочу, чтобы она была счастлива в моем мире вместе со мной, и я мог возвращаться домой, к ней, каждую ночь. Я хочу погружаться в эту идеальную киску каждый день до последнего предсмертного вздоха. Я хочу делать вещи, о которых никогда не мечтал, например, пристроить свой дом и создать пространство для стольких сыновей, сколько она сможет мне подарить.