Введение в специальность
Шрифт:
— Ну да, ну да, — хмыкнул я. В очередной раз, ага. — Будем считать, что ты никого не сдала. Развяжи меня, и полетели.
— Не дождешься.
— Хм… а чего это у тебя щеки побледнели? И пульс участился?
— Ур — род!.. Т… ты!..
— Так развяжешь?
— Д… да!!!
«Зевс, закругляйся».
— Ладно, еще раз, — устало вздохнул я. — Ты меня развязываешь, и мы летим к этому самому, как его… не важно. Ты не пытаешься меня больше вырубить, я не делаю тебе больно и страшно. Договорились?
— Договорились! — сверкнула очками девушка. — Козел!
— Да хоть горшком назови, только в печь не толкай, — усмехнулся я.
— Что?
— Ничего. Развязывай, и погнали! Эти вон перестраиваются.
— Ч — черт!
Ну, наконец-то! Вот все в девчонках хорошо — и лицо, и грудь, и попа. Только тормозные донельзя. А еще вредные и гордые. И вообще… впрочем, пофиг, именно за это мы их и любим.
Кийоко одним нажатием на стопор освободила меня от пут, и я смог вдохнуть полной грудью. Да и суставами поскрипеть — признаться, конечности порядочно уже затекли, как пальцами шевелил, сам не пойму.
— Пристегнись, придурок!
— Я тоже тебя люблю, крошка! А — а–а — а, м — мать!!!
Должен признать, Кийоко оказалась классным пилотом. Я даже с Энди (царствие небесное) так не пугался, когда он в бытность нашу на Пандоре весьма оригинальным способом от аномалий уворачивался. Хотя что-то общее было, этого не отнять: в первый же миг после заключения договора клятая девица бросила глайдер в штопор, наплевав на правила воздушного движения. А учитывая, что летели мы чуть ли не в центре мегаполиса, ощущения получились даже не острыми, а… не знаю, как выразиться. Тело само среагировало истошным криком. Надо отдать Кийоко должное, с задачей она справилась блестяще: выровняла летательный аппарат чуть ли не в паре метров от дорожного полотна, по которому плотным потоком неслись нескончаемые колесные кары, скутеры и сегвеи, чудом разминулась со встречкой — громадной фурой, я и не знал, что такие до сих пор используются — ввинтилась в крохотный зазор между парой грузовиков чуть поменьше, и на той же дикой скорости умудрилась свернуть в неприметный переулочек. Даже, скорее, тоннель — довольно широкий и высокий, метра три — четыре, но трюк от того не стал менее сложным. Не мудрено, что преследователи нас тут же потеряли. По крайней мере, мне так показалось, но для верности я снова напряг напарника, воспользовавшись все еще активированным виртуальным пространством: «Зевс, обстановка».
«Контакт потерян. Вероятность повторного обнаружения — 63 %».
— Многовато, — хмыкнул я вслух, и тут же сам себя обругал мысленно — не дело палиться перед временным союзником.
— Чего? — незамедлительно вскинулась Кийоко.
— Многовато напустил, — криво ухмыльнулся я. — Подгузник не выдержал.
— Очень смешно, — надулась девушка. — Мог бы и спасибо сказать.
— Спасибо, — с самым серьезным видом кивнул я. — Спасла от смертушки лютой, матушка. Вот только з… з — заикой сделала.
В ответ Кийоко фыркнула и поддала газку, умудрившись в последний момент обогнуть неспешно тащившуюся прямо по курсу машину. Я испустил горестный вздох и покрепче ухватился за подлокотники — сам напросился, чего уж. Главное, что действовала девчонка с умом — не отсвечивала на верхнем горизонте, между нашим глайдером и потенциальными соглядатаями постоянно оставались преграды в виде разнообразного транспорта. Жаль только, что от камер наблюдения таким макаром не укрыться. Впрочем, и это моя невольная союзница предусмотрела — пропетляв минут десять по всяческим переходам, тоннелям и на редкость замороченным развязкам, мы нырнули в подозрительную червоточину, проигнорировав знак «Ремонт трассы».
— А нас тут не того?.. — счел нужным уточнить я. — Не присыплет? Это же катакомбы Предтеч?
— Ну и что? — невозмутимо пожала плечами Кийоко. — Зато теперь точно оторвались.
— Еще бы для полного счастья транспорт поменять, — мечтательно вздохнул я.
— Зачем? Сора нас и так потеряла.
— Знаешь, меня последние несколько дней приучили к пессимистичному взгляду на жизнь, — покачал я головой. — И на то есть причины. Так что, будь добра, доставь мне удовольствие.
— Не — а, — ушла в отказ та. — Только запалимся еще быстрей. И вообще, не парься. Я обещала тебя вытащить, и обещание исполню. Тем более, совсем немного осталось.
— До чего?
— До места назначения.
Исчерпывающе, ага. Такое ощущение, что играет со мной в испорченный телефон. Или умышленно мозги пудрит. Или машинная логика нет — нет, да и пробивается. Хотя с чего бы? Нормальная девчонка, хоть и со странностями…
— Хм… а позвольте поинтересоваться, мэм?
— Сам увидишь.
Сказала, как отрезала. Ну вот, типичнейшая представительница прекрасного пола — только они умеют так упираться в, казалось бы, простейших бесконфликтных ситуациях. Ну и черт с тобой. Все равно узнаю, а маршрут Зевс проследит. Ему это раз плюнуть — функциональные единицы, то бишь нанов, он способен позиционировать с точностью до десяти сантиметров. И это с орбиты, прошу заметить.
Колония Нимойя, территория Корпорации «Такэда Электроникс», окрестности Синоби — Сити, 9–е число месяца сигацу 85 года от П. В., день
Есть у папеньки привычка — когда его окончательно достанут подчиненные, громогласно обещает уехать в глушь, в провинцию, и стать фермером. Тренер дядя Коля в такие моменты всегда понимающе усмехается, но от комментариев воздерживается. Видимо, есть что-то такое в их совместном прошлом. Я, впрочем, не интересовался — побывав однажды в гостях у прадеда по материнской линии, который по какой-то прихоти коротал остаток жизни в деревне, я получил надежную прививку от подобной экзотики. Действительно, чего я там не видел? Особенно в суровую новооймяконскую зиму. Соответственно, и неприятие такого образа жизни сохранял вплоть до сегодняшнего дня. И теперь, будучи умудренным аксакалом — по сравнению с собой вчерашним — понял, что был не прав. Есть в деревне что-то такое, притягательное. Необъяснимое с рациональной точки зрения. Только раньше я этого не замечал. Наверное, не припекало так в городе. Плюс не самые приятные воспоминания о приключениях в сельской местности некоей Колонии Пандора. Так что простительно мне. Главное, прозрел в конце концов. К чему это я? Да очень просто — почувствовал вдруг удивительное спокойствие, даже, я бы сказал, умиротворение, едва на горизонте нарисовалось несколько бликующих на солнце (то есть, местном светиле, конечно же) куполов, окруженных со всех сторон бескрайним морем какого-то злака. Очень может быть, что того самого эндемика, заменившего колонистам рис. Я про эту культуру почти ничего не знал, поэтому подсознательно ожидал от фермерских хозяйств непролазных болот — а по — другому назвать заливные поля со скользкими межами язык не поворачивался. А тут этакая пастораль! Пряморазрыв шаблонов.
— Чего лыбишься? — насторожилась Кийоко.
Она последние минут двадцать особо не утруждалась, врубив автопилот (между прочим, оставив без внимания очередной мой удивленный взгляд), и наслаждалась бездельем, со скучающим видом созерцая пейзаж.
— Да так, — отмахнулся я.
Откровенничать не хотелось. Еще неизвестно, как беседа с таинственным покровителем девицы сложится. Может, придется изгаляться, припоминая папенькины тренинги — то еще удовольствие. Чисто для примера: еще когда я был совсем мелким, он периодически втягивал меня в игру «отмажься от матушкиного задания». Казалось бы, куда проще: заговори зубы любимой родительнице, когда та вознамерится запрячь сынулю убираться в комнате или мыть посуду — она совершенно справедливо считала, что нефиг отпрыскам расти мажорами, и частенько грузила нас домашними делами, несмотря на наличие обслуживающего персонала. Но это только если не знать мою маман. В таких ситуациях она проявляла обычно не свойственную ей принципиальность (подозреваю, что с папенькиной подачи), так что проще было сразу согласиться, нежели заниматься словесной эквилибристикой. Тем более, в столь нежном возрасте. В первый раз я, кстати, так и поступил. Правда, потом пожалел — папенька тоже оказался не сахар. Попал, что называется, между двух огней. И потом пришлось выкручиваться. С годами же задания такого рода становились все сложнее и сложнее, но и я в итоге наловчился так уворачиваться от всяческих поручений, что в универе чуть было не прослыл отчаянным бездельником. Во всяком случае, от рутины типа субботников и от уборки комнаты в кампусе, равно как и от готовки, успешно откосил. Правда, скомпенсировал это дело добровольным заточением в лаборатории на все пять лет. Но это так, к слову.
Из города мы смотались на удивление тихо — закрытый на ремонт тоннель вывел нас практически на окраину, да еще и в опасной близости от Трущоб. Да что там — именно в Трущобах мы и выбрались из червоточины. В том самом циклопическом обрыве, ага. Только в противоположной стороне от злосчастной лестницы, к тому же на том участке склона, который незаметно переходил в обширное поле, заставленное искореженной техникой времен Первой Высадки. Компании, что организовывала освоение мира Таюки, достались допотопные и к тому же одноразовые транспорты цивилизации Амку — Амку — довольно примитивных по меркам остальной Галактики разумных, славившихся лишь поражающими воображение размерами кораблей, но никак не их техническим совершенством. По факту, у колонистов был билет в один конец. И лишь теперь, поглазев на остовы здоровенных контейнеров, служивших некогда пассажирскими боксами, я понял, почему люди изначально начали осваивать то место, что впоследствии превратилось в Трущобы — просто этот район располагался ближе всего к единственной в округе удобной посадочной площадке. Нигде больше организованно разместить такое количество летающих гробов с отработанными прыжковыми двигателями не представлялось возможным.