Введение в языковедение
Шрифт:
Орфоэпический словарь русского языка. Произношение, ударение, грамматические формы. М., 1983.
ГЛАВА IV ГРАММАТИКА
§ 43. Что такое грамматика [ 394 ]
Как мы уже знаем, лексика, словарный состав языка сам по себе не составляет языка, а является строительным материалом для языка.
Тип языка определяет грамматика как наиболее устойчивая его часть. Так, несмотря на все исторические изменения, происшедшие в течение веков в истории английского и французского языков, оба они принадлежат по своему типу к флективным индоевропейским языкам, причем английский – к германским, а французский – к романским.
394
Грамматика –
Здесь следует остановиться на двух вопросах: 1) на характере грамматической абстракции и 2) на том, как мысли (смысл) благодаря грамматике получают материальное бытие, необходимое для речевого общения.
С абстракцией мы встречались уже в лексикологии; любое слово в языке соотносится не с отдельной, индивидуальной вещью, а с целым классом вещей, что обязательно предполагает абстрагирование от отдельного и индивидуального. «В языке есть только общее», писал Ленин, комментируя Гегеля («Философские тетради»).
Действительно, «дома» в жизни бывают очень разнообразные – и деревянные, и каменные, и одноэтажные, и многоэтажные, и даже «высотные», разного цвета, различного расположения и разной формы, но слово дом одинаково пригодно для называния любого «дома». Если еще можно себе представить два совершенно одинаковых дома, то двух одинаковых людей быть не может, каждый человек чем–нибудь отличается от других, однако слово человек применимо к любому «человеку». Такова лексическая абстракция.
Не следует думать, что грамматическая абстракция – это лишь «усиленная» лексическая абстракция, что это лишь количественное изменение того же самого.
Грамматическая абстракция качественно отличается от лексической, и поэтому явления лексики конкретны по сравнению с абстрактными фактами грамматики.
В этом смысле возможна аналогия между грамматикой и геометрией: геометрия изучает не конкретные вещи, а их пространственные параметры: длину, ширину, высоту, те фигуры, которые получаются от сочетания этих данных на плоскости и в объеме, и рассматривает не сами вещи и предметы, а только образующие их схемы и каркасы, для чего следует отбросить многие признаки, свойственные предметам, и ограничиться лишь теми, которые нужны для данной схемы. Для кирпича как предмета существенными признаками являются его материальный состав, характер поверхностей, вес, цвет, а его геометрический каркас – параллелепипед – учитывает только длину, ширину и высоту, абстрагируясь от всех прочих признаков.
При наличии обязательной абстракции слово всегда связано с конкретностью, что и составляет лексическое значение слова, его лексическую индивидуальность. Для лексики топор и стол – разные слова с разным значением, и это лексически самое важное.
Для грамматики же, лишенной конкретности, топор и стол то же самое, так как грамматика имеет дело не с конкретными словами (нос, стол, дуб, топор, вокзал и т. п.), а с их каркасами – лексемами (см. ниже).
Действительно, у слов нос, стол, дуб, топор, вокзал, очень различных по лексическому значению, грамматика одинакова – это можно показать следующей схемой:
А что будет стоять перед этими–я, — у, — ом, — е, — ы, — ов, — ом, — ами, — ax – для грамматики несущественно.
Так же и для составления предложения грамматика абстрагируется от конкретных лексических значений слов; поэтому в одинаково построенном предложении мы можем заменить, судя по заданию высказывания, одно слово другим, не меняя ничего более в данном предложении, например:
Я вижу этот большой шкаф (стол, дуб, топор, вокзал) [ 396 ] .
395
Конечно,
396
При этом, конечно, могут возникнуть и нелепые сочетания, вроде обеденный шкаф (ср. стол) или схватился за вокзал (ср. шкаф), но, во–первых, эти нелепости лексического, а не грамматического порядка (грамматически нельзя для всех приведенных слов сказать: эта большая шкаф, вокзал), а во–вторых, не всегда при этом получается нелепость, если учесть переносные значения и тропы (обеденный вокзал или развесистый шкаф).
Грамматика по преимуществу выражает отношения не как конкретные отношения каких–либо конкретных слов, а как отношения лексем, т. е. отношения грамматические, лишенные всякой конкретности. Тем самым грамматическая абстракция – качественно особая абстракция, а не та, что лексическая.
Грамматически и лексемы, и их серии, и группы (организованные по тому или иному принципу) образуют те или иные модели [ 397 ] в языке.
Таковы, например, модели производных существительных с суффиксами: — ец-, — ник-, — чик-: кос–ец, жн–ец, стрел–ец, гон–ец, пис–ец;зад–ник, лес–ник, башмач–ник, печ–ник, лавоч–ник; воз–чик, ряд–чик, переплет–чик, мет–чик, лет–чик и т. п.; таковы модели имен действия на–ание, — ение: леж–ание, кат–ание, мет–ание, кид–ание, увядание; кип–ение, извин–ение, сид–ение, пот–ение, изображ–ение и т. д. По модели слов артист, шахматист, марксист образованы слова:значкист, чекист; по модели сложного слова ипподром –велодром, мотодром, аэро(плано)дром, танкодром, рюходром (Н. Тихонов); по модели слова библиотека – фонотека, игротека, фильмотека и т. д. Подобные модели являются словообразов'aтельными.
397
Модель – от французского modele – «образец». Для языковедения термин модель (pattern) был предложен американским лингвистом Э. Сепиром в его книге «Язык» (Language, 1921, русский пер. 1934; новое изд. – 1993). Не следует смешивать это чисто лингвистическое понятие модели с тем, что описывает И. И. Ревзин в книге «Модели языка» (М., 1962); автор сам об этом предупреждает, говоря, что «модель… абсолютно не соответствует сепировскому pattern. Модель… не есть часть языка как системы, а представляет собой некоторое гипотетическое научное построение, некоторый конструкт» (с. 9). Книга И. И. Ревзина посвящена особой задаче – приложению математических методов к языкознанию.
Иного вида модели являются словоизмен'uтельными, например модели склонения: боб–а, поп–а, кот–а, враг–а, друг–а, муж–а, кон–я, рул–я, цар–я, вихр–я, председател–я и др. падежи; или: вод–ы, трав–ы, толп–ы, мод–ы, свобод–ы; тюр–и, простын–и, зар–и, кабарг–и, бан–и, дал–и, утк–и и др. падежи. Или модели спряжения: игр–ал, ляг–ал, пих–ал, кат–ал, ах–ал и другие формы, белел, черн–ел, весел–ел, сед–ел, пот–ел, мл–ел и другие формы.
Таким образом, модели в языке бывают словообразовательные и словоизменительные.
Среди наличных грамматических моделей в данном языке данного периода следует различать модели продуктивные и непродуктивные.
Продукт'uвные модели не только охватывают очень большое количество лексического материала, но и служат образцом для любых новообразований (образование различных частей речи от заимствованных, искусственных и вообще новых слов), а также способны языковые факты, функционирующие по непродуктивным моделям, переводить под свой образец.