Вяземская катастрофа
Шрифт:
в) На полную мощь использовать минометную группу как во взаимодействии с 42 тбр, так и с другими частями. Боеприпасы для минометной группы высланы в Орел.
г) Ставлю Вас в известность, что в районе ст. Евдокимовка (30 км сев. Севск) сосредоточение к исходу 2.10.41 287 сд и 441 ап РГК» [76] .
13-й армии Еременко приказал не допустить развития наступления противника севернее Хильчичи, р. Свига, Каменка, Хутор-Михайловский (в 15 км от переднего края обороны. — Л.Л.). Он потребовал особое внимание уделить левому флангу и обязательно использовать доя поражения противника гвардейский минометный дивизион. Удержанием назначенных рубежей командование фронта стремилось
76
ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 9.Д. 11. Л. 128—131.
— 13-й армией с севера в направлении Середина-Буда, Хутор-Михайловский, Свесса;
— силами опергруппы с юга в направлении ст. Локоть, Эсмань, Свесса.
Таким образом, вклинившуюся группировку планировалось разгромить наличными силами на левом крыле фронта. Дело в том, что Еременко, исходя из данных разведки, считал, что против левого крыла фронта действует не более двух пехотных дивизий противника при поддержке до 200 танков и бронемашин [77] .
Судя по всему, командующий Брянским фронтом был уверен, что противник на севском направлении нанес отвлекающий удар силами одного корпуса и что главный его удар следует — ожидать на брянском направлении. Поэтому основные резервы фронта оставались в районе Брянска. Так, 108-я танковая дивизия находилась в резерве фронта в районе Пильшино, Красное в готовности к контратакам совместно с 287-й стрелковой дивизией на Жуковка, Почеп, Погар. В течение трех суток в оперсводках неизменно фигурировала фраза: «резервы фронта — без изменений».
77
Там же. Д. 47. Л. 108.
К тому же с утра 1 октября вследствие налетов вражеской авиации на командные пункты фронта и армий на длительное время вышла из строя связь с 3-й и 13-й армиями, группой Ермакова и с Генштабом. Управление войсками левого крыла фронта было парализовано. Нормальную работу узла связи фронта удалось восстановить только к вечеру. Генералу Ермакову в связи с продвижением противника пришлось несколько раз менять место своего командного пункта. В результате налета авиации у него вышли из строя две радиостанции. Опергруппа 1 октября нанесла контрудар, чтобы перекрыть образовавшуюся в обороне брешь. Но эта попытка оказалась безуспешной, поскольку ослабленные потерями части наступали по нескольким направлениям без серьезной танковой и авиационной поддержки. Не имела успеха и контратака силами 6-й и 298-й стрелковых дивизий 13-й армии в направлении Середина-Буда. Поставленная задача оказалась непосильной для выделенных слабых сил, и предпринятые разрозненные контратаки ощутимого успеха не принесли.
Тем не менее Гальдер в своем дневнике отметил:
«1 октября. Танковая группа Гудериана прорвала на своем центральном участке оборону противника на всю глубину и продвинулась на 60 км. Вызывает тревогу положение на правом фланге танковой группы Гудериана. Этот фланг в результате упорных атак противника значительно отстал от наступающего центра. Своим левым флангом танковая группа продвинулась примерно на 20 км в глубину».
И далее: «2-я танковая группа оказалась в тяжелом положении. Она не может вывести из боя свои части, действующие на правом фланге. Одному полку 25-й моторизованной дивизии не удалось оторваться от противника. 9-ю танковую дивизию также пришлось снова ввести в бой, вследствие чего задерживается ее переброска на север. В остальном операция по прорыву фронта противника (численность и группировку сил которого нам удалось своевременно и правильно выявить) развивается успешно» [17]. Гальдер ведет речь о 9-й танковой дивизии 48-го моторизованного корпуса, которую никак не удавалось вывести из боя, чтобы перебросить на направление обозначившегося успеха.
Между тем противник, отразив разрозненные контратаки наших войск на флангах участка прорыва, главными силами танковой группы продолжал развивать наступление силами 24-го мк на Орел. Соединения 47-го мк, захватив к 19 часам Середина-Буда, устремились на север в тыл 13-й армии. При этом две ее дивизии попали в окружение, а передовой отряд противника силою 25–30 танков прорвался к ст. Комаричи, что в 60 км северо-восточнее Середина-Буда. Немцы, не встречая серьезного сопротивления, за первые два дня наступления расширили брешь в обороне Брянского фронта до 60 км и продвинулись до 100 км в оперативную глубину, создав условия для глубокого охвата его левого крыла крупными силами танков и мотопехоты. Таким образом, прорвав в районе Севска армейский оборонительный рубеж и перехватив южнее Комаричи железную дорогу Брянск — Льгов, противник завершил прорыв обороны Брянского фронта. Гудериану удалось, в сущности, одним прыжком ворваться в пределы тылового Орловского военного округа. Одновременно 17-я и 18-я танковые дивизии 47-го моторизованного корпуса продвинулись к северу в район Карачева — в тыл не только 13-й армии Городнянского, но и 3-й армии генерал-майора Я.Г. Крейзера.
К исходу 1 октября Еременко убедился, что удар Гудериана не был отвлекающим. Он выдвинул часть фронтового резерва на р. Нерусса, чтобы не допустить продвижения противника в северном направлении. Однако все эти меры успеха не имели, так как перегруппировка осуществлялась медленно, а танковые дивизии противника слишком далеко продвинулись в глубину обороны фронта. Разница в подвижности между вражескими и советскими соединениями стала очевидной с первого дня наступления врага. Прикрыть направление на Орел, по существу, было нечем.
Сталин был весьма озабочен развитием обстановки на орловском направлении. Несомненно, он понимал, что удар здесь не случайность — за ним последуют и другие. Быстрое продвижение Гудериана (в Москве никак не ожидали столь быструю его рокировку после Киева) и поворот его основных сил в тыл Брянского фронта говорили сами за себя. Следовало ожидать симметричный удар навстречу Гудериану. В ставке, несомненно, предвидели это. Но что можно было сделать, кроме как еще раз предупредить командование фронтов? Перестраивать оборону? Это было бы самое худшее решение. Воздержимся от советов задним числом, помня известные слова Ш. Руставели: «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».
Под утро 2 октября Еременко снова вызывают для переговоров. В это время командующий фронтом выехал в 13-ю армию, и к аппарату подошел начальник штаба фронта генерал-майор Захаров.
Запись переговоров:
«Т. Сталин: Что у вас делается?
Захаров: 30.9 пр-к утра повел наступление с участка Дубровка, Годуновка, Эсмань в двух направлениях: 1) Середина-Буда, Севск, 2) Эсмань, Пустогород, Севск.
К исходу 1.10 противник захватил Севск полком мотопехоты с танками. 25–30 танков прошли Комаричи, идут на Дмитровск-Орловский.
Оцениваю, что всего прорвалось около двух танковых дивизий (250–300 танков) и две мотодивизии.
Т. Сталин: Ваши мероприятия?
Захаров: 1. В район Севск введена в бой 42 тбр и в район ст. Евдокимово перебрасывается по желдороге 287 сд; бригада и дивизия имеют задачу задержать и (слова „задержать и“ в записи зачеркнуты. — Л.Л.) уничтожить пр-ка, не допуская его распространения восточнее Севск. На место боя для руководства выехал Еременко.
2. Авиации поставлена задача уничтожить пр-ка, прорвавшегося в наш тыл.
3. Договориться с Орловским военным округом, чтобы последний занял рубеж р.р. Пука, Ока в районе Касьяново, использовав для этой цели 447 арт. ПТО полк и стр. полк, дислоцированные в Орле.
4. Непосредственно на фронте на месте прорыва предполагается нанести удар по флангам прорвавшейся группы в общем направлении Хутор-Михайловский, ст. Локоть:
а) с севера — 307 сд, 55 кд, остатками 121 сд из района Середина-Буда в направлении Хутор-Михайловский, Свесса;