Вязкая тропа возмездия
Шрифт:
– Идем, – глухо молвил он и первым отправился к лестнице. Я последовала за ним.
Тур вскоре завершился, и мы сели за стол. Тут и дядя Вася приехал и прямо с порога стал сыпать анекдотами. Видимо, предполагал, что их можно преподнести вместо подарка, ведь приехал он с пустыми руками.
– Привет, молодежь! – по традиции, поздоровался он со мной этой забавной, с его точки зрения, фразочкой.
– Привет, дядя Вась.
Вскоре оказалось, что я поторопилась с выводами насчет подарка, потому что откуда-то из-за пазухи родственник вдруг вытащил небольшую бутылку коньяка и водрузил на стол к уже имеющимся водке
Я сидела, сколько могла, почти ничего не ела и отвечала немногословно, когда Индюк или Вобла ко мне обращались. Когда выяснилось, что и Липатовы, и дядя Вася намерены остаться на ночь, я поняла, что сидеть с ними до того момента, когда они решат идти спать, мне невмоготу, и поднялась.
– Извините, я пойду спать.
– Уже? – удивился Липатов. – Даже полуночи нет еще.
– Ей заниматься надо, – заступилась за меня мама. А может, поняла, что оставь они меня за столом насильно, конфликт неизбежен.
– Она у вас совсем не пьет? – будучи уже сильно подшофе, прогундосила Вобла по имени Любовь. Да, голос у нее оказался до жути неприятным, но удивительно подходил замороженному лицу. – Несовершеннолетняя?
– Ей двадцать, – сообщил папа.
– Моральные принципы не позволяют, – ответила я за себя.
– А что тут такого?! – стал возмущаться Липатов, ведь выходило, что я их всех оскорбляю.
Мама неловко и немного нервно захихикала, пытаясь все перевести в шутку, а дядя Вася изрек глубокомысленно:
– Правильно, дети не должны пить. Я тоже не пил лет до восьми.
Тут уже заржали все, а я поняла, что оковы сброшены и меня никто уже не будет держать.
– Пусть хоть грибочков поест! – вдогонку крикнула Любовь. – Вкусные у вас грибочки!
Очевидно, она из тех людей, которые не верят, что кто-то может не любить то, что любят они сами.
Я проигнорировала, делая вид, что не услышала, и пытаясь мысленно обыграть как-то этот каламбур с ее именем и любовью, а мама за моей спиной стала объяснять гостье, что я не ем грибы.
«Любовь знает толк в любви», – выдала я, уже поднявшись на второй этаж.
Нет, не так…
«Только Любовь знает, что можно любить, а что нет». Лучше, но не то.
«Только Любовь знает, что достойно любви, а что нет» – вот, идеально.
Хмыкнув, я прилегла, включила ноут, поставила сериал и взяла наушники. Звукоизоляция в доме прекрасная, я их пьяный гогот практически не слышала, однако обожала все всегда смотреть и слушать в наушниках. Помогало полностью отвлечься от реальности.
Проснувшись в темноте, я потерла глаза и включила ночник. Оказывается, уже два часа. Серия давно закончилась, плейлист не был настроен, и следующая не началась. Экран просто затемнился, и все. А я так и лежу в платье поверх красивого розового мехового покрывала. У меня в принципе все в спальне розовое. Во-первых, я люблю этот цвет, а во-вторых, когда мы въезжали, в моей детской на тот момент поклеили розовые обои, слава богу, однотонные, без всяких этих медвежат и утят. За это время они поблекли и выцвели в местах, куда часто падают лучи солнца из большого окна, но в целом, меня все устраивало. А остальное как-то подбиралось под них. И покрывало, и ковер (тоже пушистый), и настольная лампа. Мебель была белой. Комната принцессы, блин. И никто не догадывается, что
Не переодевалась я по той причине, что не знала, как поведут себя пьяные гости, которых мы с мамой видели впервые (хотя папа жену начальника предположительно тоже ранее не знал). Вдруг бы, поднимаясь к себе, они стали ко мне стучаться желать спокойной ночи? Или под их давлением родители бы прибежали за мной и заставили спуститься на десерт? Кстати, десерт. Папа заказал большущий кремовый торт, его доставили утром. Надеюсь, мне оставят хотя бы кусочек на завтрак… Так вот, вдруг они меня вновь увидят, а я в пижаме. Вот ужас. А потом выслушивай от маман… Короче, я так и легла смотреть сериал в платье. И теперь, не снимая его, отправилась вниз попить воды.
Замерев перед лестницей, я прислушалась. Соседняя дверь закрыта плотно, ничего не слышно. Слава богу, гости не храпят. Или все еще гуляют внизу, но уже значительно тише.
Я спустилась и отправилась на кухню. Лампы с датчиком движения у нас только над лестницей и рядом с ней. Гостиная, где проходило застолье, и дальний коридор с кухней погружены в кромешную тьму. Кейтерша уехала через час после приезда гостей, и на кухне никого не должно быть. Однако, приближаясь к ней по темному коридору, я увидела что-то на фоне стены за открытой дверью. На эту стену падал слабенький свет из окна. Что-то черное клубилось и шевелилось на стене. И на сей раз это не человек и не одежда. Я хотела остановиться и не могла. И потом, что я сделаю? Развернусь и сбегу? Телефона с собой нет, чтобы подсветить. Выключатель настенного коридорного бра я уже успешно миновала. Остается зажечь люстру на кухне и посмотреть, что это за неведомая хрень. Мне уже трижды за сегодня что-то казалось. Разум подсказывает, что и это «существо» имеет немистическую природу и логичное объяснение. Неприятно только, что выключатель у нас располагается за дверью, которая открывается внутрь помещения. Мне придется пройти мимо этого, закрыть дверь, изолируя себя от коридора – возможного спасения – и оказываясь с этим шевелящимся нечто в одной комнате, и только потом появится доступ к выключателю.
Думая так, я продолжала идти вперед. Достигнув порога, я вздрогнула, отчетливо увидев паучьи лапы. Паук занимает полстены! Замирая и приглядываясь, я поняла, что их три. Три гигантских тарантула сидят на стене, их лапы переплелись в центре, они равноудалены друг от друга, как долбаный равносторонний треугольник, в итоге я отчетливо вижу три круга и двадцать четыре лапы, девять из которых сплелись в сетку. Я не могла дышать. Мои легкие будто парализовало. Дело в том, что я арахнофоб. И я просто не могу пройти мимо этого, даже чтобы включить свет и избавиться от жажды.
Злобное двадцатичетырехлапое чудовище неистово трепыхалось, празднуя свою победу. Если я сделаю шаг вперед, оно на меня набросится…
Сзади вспыхнул свет – кто-то спускался по лестнице.
– Ты чего стоишь? Напугала! – Это была мать.
– Что это? – показала я пальцем. – Ты видишь это?
– Вижу, и нечего шептать и падать в обморок. – Видать, интонации выдали с потрохами мой страх. – Это подарок.
– Пауки?
– Да! – Мама смело вошла на кухню, двинула дверью и нажала на выключатель. Вспыхнул свет. – Это часы, дурочка! Подарок!