Выбор принцессы
Шрифт:
Проводник вздохнул, перед собой можно было не лукавить – этот мальчишка последний, и если у него не получится, то больше использовать для покушения будет некого. Последний шанс, от которого так много зависит. Мужчина окинул взглядом убогую комнатку с потемневшими от времени стенами, вдоль которых громоздились полки с дорогим антиквариатом, собранным им за последние тридцать лет, и почувствовал, как к горлу снова подкатывает противный комок. За себя он не боялся. Об этом доме не знал никто, кроме Тсернара, который, когда-то давно выслушав его план, согласился помочь ради блага Империи. Тсернара, вот уже семь лет как отправившегося на встречу с Сааном, и Императора… Мужчина стиснул зубы от жгучей боли, обрушивающейся на него каждый
Проводник поспешно отогнал от себя яркие видения гибели последнего Императора и сосредоточился на повседневных делах, не имеющих к событиям семилетней давности никакого отношения. Это была необходимая мера предосторожности. Человек не хотел привлечь внимание диинов или самой Императрицы, он достоверно знал, что эти проклятые нелюди могут улавливать сильные эмоции, и допускал возможность того, что они читают мысли, поэтому прилагал неимоверные усилия для того, чтобы в их присутствии его ненависть к ним не прорывалась слишком сильно. На то, что большинство людей во дворце ненавидит их или боится, они не обращают особого внимания, но чересчур интенсивные эмоции могут их насторожить. Проводник не страшился умереть, но не хотел расстаться с жизнью до того, как увидит своих врагов мёртвыми.
Дарен Лен, царевич царства Реен, влетел в отведённые для него покои, со всего размаха плюхнулся на большой диван, занимавший место вдоль всей правой стены комнаты, и с удовольствием потянулся. Вошедший вслед за ним дядька, приставленный к молодому наследнику как наперсник, слуга и советчик ещё в те далёкие времена, когда царевич только начинал осваиваться в большом, незнакомом мире, раскинувшемся за пределами дворцовых стен, и нуждался в помощи и присмотре, неодобрительно покачал головой:
– Господин Дарен, вы в чужой стране, нельзя же так…
– Успокойся, Толли! – легкомысленно отмахнулся от ворчания старого наставника царевич. – Я помню, как следует себя вести, находясь в чужой стране. Но сейчас нас никто не видит, и я просто не мог удержаться! Ты посмотри вокруг! Такое ощущение, что мы попали в сказку!
– Довольно жестокую сказку, если мне позволено будет заметить.
Толли хмуро оглядел обставленную с безудержной роскошью комнату и насупился. Стоимость мебели, находившейся только в этом помещении, тянула на годовой доход небольшой провинции. Империя с поразительной лёгкостью тратила огромные деньги на красоту, умудряясь при этом на всю населённую Галактику славиться своей жестокостью. Дядька царевича почувствовал, что его снова охватывает беспокойство за судьбу подопечного. При всех своих положительных качествах Дарен имел один существенный недостаток – воспитанный в суровом, аскетичном и небогатом Реене, он был слишком падок на роскошь и неспособен отрешиться от своих желаний и взглянуть на ситуацию трезво. Вот и теперь, растянувшись во весь рост на огромном мягком диване, ширина которого наводила на мысль, что создавший его мастер сначала пытался сделать кровать, а затем поменял решение, не позаботившись привести размеры своего изделия в соответствие с новым замыслом, царевич с восторгом разглядывал люстру из каанского хрусталя, нимало не заботясь о том, что ему предстоит в недалёком будущем.
– Да будет тебе! В конце концов, я царевич и угрожать мне – это спровоцировать международный скандал. Даже Империя на подобное не пойдёт. Лучше придумай, как мне очаровать принцессу, ты мастер на подобные интриги.
Толли глубоко вздохнул. Он искренне любил своего воспитанника, но иногда, как, например, сейчас, испытывал жгучее желание его придушить. Ну почему он не может быть хоть чуточку серьёзнее?!
– Господин Дарен, прежде чем вы начнёте готовиться к первому приёму, прошу вас внимательно выслушать всё, что я вам скажу!
Наставник был сама серьёзность, и царевич, соизволив
– Господин Дарен, прежде всего вы должны помнить, что традиции Империи значительно отличаются от обычаев вашей родины, здесь покушения и интриги самая обычная вещь, и если вы не будете осторожны, то вполне можете погибнуть только потому, что, с точки зрения какого-нибудь аристократа, стали помехой для его планов. Причём вам совершенно необязательно для этого что-либо совершать, причиной попытки убить вас может быть сам факт вашего существования. Далее, вам следует учитывать склонность Императрицы и, по слухам, её дочери решать проблемы, так сказать, силовым путём. К тому же нам пока достоверно неизвестно, соответствует ли психическое развитие девочки её физическому возрасту, поэтому строить планы по её обольщению рано. Насколько я знаю, в посольства стран, которые изъявили желание породниться с правящим домом Империи, были переданы требования к кандидатам, однако среди них нет ни одного, которое могло бы быть сформулировано принцессой. Наши аналитики на этом настаивают…
– Понятно, понятно. – Дарен весело ухмыльнулся, ловко вскочил с мягких подушек и зашагал в глубь комнаты. – Нужно вести себя предельно осторожно, чтобы случайно не испортить свой имидж в глазах будущей невесты, поскольку неизвестно, что она сочтёт приемлемым, а что чудовищным извращением. Ну а теперь, когда ты принял должные меры по моему своевременному воспитанию, мы можем заняться чем-нибудь более интересным, например поесть?
Не дожидаясь ответа, царевич толкнул двери, ведущие во внутренние комнаты, и остановился на пороге, протяжно присвистнув:
– Ты только посмотри, Толли!
Дарен отодвинулся к косяку, давая возможность своему наставнику разглядеть то, что находилось в помещении. Дядька, озабоченный удивлением, прозвучавшим в голосе воспитанника, торопливо сделал несколько шагов, отделявших его от двери, и заглянул внутрь. Зрелище, открывшееся глазам, заставило его удивлённо заморгать. Комната явно предназначалась царевичу в качестве столовой, в её центре был накрыт обеденный стол, судя по его размерам рассчитанный на компанию из десяти-двенадцати человек, однако единственный стул и столовый прибор наводили на мысль, что всё-таки подразумевался обед на одну персону. Но тогда вставал вопрос: сколько же, по мысли имперцев, подданный царства Реен, пусть даже и принц, способен съесть?! Но Дарена интересовало совсем не несоответствие между количеством блюд на столе и его пищеварительными возможностями. Отлепившись наконец от косяка, он обошёл стол кругом и восторженно воскликнул:
– Ты только представь себе, Толли! Они приготовили все блюда, которые мне нравятся! Как они угадали, хотелось бы мне знать?!
Старый наставник вздохнул и покачал головой; его подопечный совсем не был наивным или глупым, когда он давал себе труд задуматься над ситуацией, то делал совершенно точные выводы и предположения. Беда была в том, что он слишком редко давал себе труд этим заниматься.
– Полагаю, местным поварам не пришлось гадать, какое меню придётся вам по вкусу, императорская Служба безопасности уведомила их о ваших предпочтениях ещё до того, как вы покинули космопорт.
Дарен удивлённо вскинул брови, демонстрируя недоумение по поводу недовольного тона своего наставника, и, беспечно пожав плечами, сел за стол.
– Знаешь, Толли, – царевич с удовольствием отправил в рот какое-то лакомство и вскинул на старого воспитателя смеющиеся глаза, – гораздо больше деятельности спецслужб меня интересуют эти странные люди в светлых одеждах, которые мелькали то тут, то там, пока мы были во дворце, да и здесь, в летней резиденции, я заметил парочку. Кто это такие?