Выбор

Райт Элис

— Разумеется.

— Почему на гонках все вечно подгазовывают на месте, а ты просто стоишь?

Я рассмеялся. Но вопрос хороший.

— Видишь ли, это всё понты. Равно как и механическая коробка передач для гонок. Многие пересмотрели фильмов, типа «Форсаж» и думают, что только так и можно гонять. Но это не так. Пока ты дрочишь коробку передач, то теряешь драгоценные секунды. По этой самой причине у меня автомат со спорт-режимом и установлены подрулевые лепестки, чтобы я не убирал руки с руля. Можно ездить и просто на автомате, но он тормозит в переключении передач. А время — золото. А так я сам управляю своей лошадкой от и до. Всё остальное от лукавого, Волчонок. Не ведись на эти дешёвые понты. Это только

в фильмах красиво смотрится. Но в жизни ты проиграешь кучу бабла, но зато руки подкачаешь, — улыбнулся, вдыхая её запах чистоты и свежести.

Она рассмеялась. Искренне и громко.

— Значит, они все просто понтуются перед гонкой?!

— Именно. Выхлопом меряются. Считай болтами своими. А я в своём уверен. Так зачем мне это надо?! — рассмеялся я.

— От скромности ты точно не умрёшь, — прокомментировала она. — А ты проигрывал когда-нибудь гонку?

— Проигрывал. Я гоняю с семнадцати. По началу, когда только вливался в эту тусовку и опыта у меня было не так чтобы много, а тачка была еще не до доведена ума, то случалось всякое, — вспоминал начало своего пути. Вообще любопытно, она первая из девушек поинтересовалась. Всем обычном нужен был просто секс, а не моя личность. — Первый год было 50/50 побед и поражений. А потом… Я доработал свою лошадку, набил нужные шишки, научился чувствовать тачку и дороги и понеслась. С восемнадцати лет я не проигрывал, то есть уже два года. Сначала ставки были не такими большими, как сейчас. Ставили по сто, двести баксов. Когда я понял, что у меня получается, то стал провоцировать других на повышение ставок. Возможно, оттуда у меня репутация неандертальца, поскольку я просто пёр напролом, беря всех на слабо. Так я и начал зарабатывать.

— Звучит впечатляюще. Ты сам всего добился, это правда. То есть тебя боятся на гонках или уважают?

Хороший вопрос.

— А хрен их знает. Кто-то уважает, кто-то боится, кто-то просто хорошо относится, кто-то не переваривает, как Марк, например, — рассмеялся я.

— Это у вас с ним взаимно, — тихо прокомментировала она. — Может поедем к тебе? Мне, кажется, хочется продолжить, — заелозив на мне, спросила Джойс.

Улыбнулся, как дебил.

— С радостью, Волчонок. Как тут умереть от скромности, когда ты просишь о продолжении?! — быстро ответил, взяв руль с двух сторон от неё. — Расслабься, я довезу нас. Только не перелезай обратно, — попросил её и поехал в сторону съезда с шоссе.

Кивнув, Джойс откинулась на мою грудь и отдала управление моей тачки.

Включив повторно песню, под которую она ехала, устремился в сторону общежития. Джойс начала еле заметно подтанцовывать на мне и подпевать. А я настырно кайфовал от происходящего.

Мне нравилось то, что происходило сейчас. Мне нравилась её близость. Мне нравилось, что она открывалась. Мне нравилось, что я был единственным парнем кому она немного доверяла. Мне нравилось, что я был первым у неё. Реально. Мне это нравилось.

Но мне не нравилось то говно, происходящее в её жизни. А когда мне что-то не нравилось, то я менял это. Я привык решать, а не стоять в стороне. Привык действовать, а не пасовать. Только здесь действительно нужно было всё продумать, а не нахрапом брать.

Но я привык побеждать.

[1] Я хочу прокатиться с тобой,

Ты будешь Бонни, а я буду Клайдом (англ.);

[2] Нет ничего, что я бы ни сделал,

Лишь бы я мог быть с тобой, тобой, тобой (англ.)

[3] С тобой, с тобой (англ.)

Глава 21

Джойс

Жизнь явно не такая, какой мне преподносил её отец. Совсем не такая. Да, местами она может быть недружелюбной и даже жестокой, но в основном в ней полно приятных моментов.

Взять даже нашу с Трэвисом поездку на его ракете два дня назад. Это было настолько волнительно

и в какой-то степени безрассудно. Но, даже несмотря на мандраж и беспокойство, которые меня сначала донимали, я смогла расслабиться и вкусить этот момент на полную катушку, отбросив все сомнения. Такого азарта, драйва и восторга я ещё никогда не испытывала. Даже сидя рядом на пассажирском сиденье во время гонки Трэвиса. Ничто не сравнится с теми ощущениями, когда ты сама управляешь такой мощной машиной. Ощущение полёта и единения, причастности и всемогущества не покидало меня пока я была у руля. Пока я была в главной роли. Может это и глупо, но в тот момент я правда почувствовала, что всё в моих руках. Я была окрылённой, возбуждённой и оживлённой. Я была на подъёме.

Когда мы ехали обратно, то Трэвис сказал, что гонки для него похожи на дикий и опасный секс. Только опасен он не в том смысле, в котором я привыкла думать. Там другая опасность. Как он сказал: «Когда ты несёшься по дорогам, маневрируя среди машин, следя при этом за окружающей обстановкой, чтобы никого не отправить на тот свет, то испытываешь нечто похожее, когда занимаешься сексом в общественном месте. А доезжая до финиша, выдыхаешь и расслабляешься как после оргазма, испытывая невероятное ощущение свободы, куража и удовлетворения». Поскольку секса в общественном месте у меня не было, то я поверила ему на слово. Ещё Трэвис сказал, что каждая гонка не похожа на предыдущую, хоть, со стороны, так и не кажется. Но всегда присутствуют какие-то детали, делающие каждую гонку особенной и уникальной. И он помнит все свои старты и финиши с семнадцати лет.

Ещё я поняла, что не зря ему всё рассказала.

Во-первых, мне стало легче. Ходить с таким грузом на душе хоть и было привычным, но оказалось непростым занятием.

Во-вторых, он не жалел меня. Меньше всего на свете мне хотелось бы видеть жалость по отношению ко мне. Почему? Потому что жалость унизительна по своей сути. А унижений мне и так хватает.

В-третьих, идея прожить оставшиеся две недели словно я нормальная девушка с друзьями, показалась мне очень заманчивой. Да, пожалуй, Трэвис стал мне почти другом. Просто я никогда в жизни не дружила с парнем, поэтому мне сложно сказать, дружба у нас или нет. Во всяком случае, мне с ним приятно общаться, очень приятно обниматься и невозможно приятно заниматься сексом.

О да…

Он меня тогда привёз в общежитие и до рассвета мы не спали, пока Трэвис показывал мне разные позы и ракурсы. Правда начали мы в машине около общежития. Поскольку она тонированная, то он сказал, что не прочь ощутить меня сверху. Всем процессом он управлял сам, сказав мне просто расслабиться. И я расслабилась и получила мощный оргазм, сидя на нём. А потом мы перебрались в его комнату, откуда он не хотел меня выпускать. Я парила где-то очень высоко и не хотела останавливаться. Трэвис даже пошутил, что я для него идеальная девушка, которая, как выяснилось, очень любит секс. Много секса. Но я правда от процесса и кульминации получала неимоверный заряд сил и энергии. Как только он начинал замедляться, испытав оргазм, я сразу же просила продолжать. Он смеялся, но продолжал.

Ещё он сказал, что такого истинного блаженства ни с кем не испытывал. И целовал меня. Постоянно, долго, глубоко, медленно, страстно, нежно, иногда вкрадчиво, но не отрывался от меня ни на минуту. Мои губы так опухли тогда от его поцелуев. Но это правда слишком приятно.

Кстати, весь процесс происходил при слабом свете от прикроватной лампы.

Он с особым трепетом ласкал мою грудь. Да и вообще, надо сказать, я не ожидала, что за маской неотёсанного хама скрывался такой нежный парень. Он действительно мог быть няшным мишкой, как однажды назвал его Джастин. Правда не всё время, чаще он был очень страстным и властным. Но мне понравилось абсолютно всё, что он делал со мной.