Выбор
Шрифт:
Я напрягаюсь. Это выглядит настолько лично и сокровенно, что я чувствую себя здесь лишней и виноватой, что подслушала то, что сказано не для моих ушей.
Мужчина с потрясающими ямочками выглядит растерянным, его взгляд мечется от тарелки ко мне. Неужели Мистер «Мне на всех и на все пофиг» нервничает? Боится отказать ребенку или боится меня, что не разрешу и выгоню?
Я пожимаю плечами и даю права выбора ему, и тогда наглец едва заметно кивает головой.
– Спасибо, – все
Наша кухня маленькая, но сейчас она сжалась до микроскопических размеров, где ясно ощущается напряжение. Воздух вокруг нас наэлектризован и мне становится трудно дышать. Рядом с этим мужчиной.
– Спасибо, – одновременно произносим мы.
Смотрю на сидящего рядом мужчину, а он на меня. Я не понимаю, что происходит, но меня штормит, как подростка. Не знаю, куда деть руки, хватаю салфетку и начинаю рвать ее на мелкие кусочки. Кажется, мне самой нужен психолог, сейчас, вот в эту самую секунду, потому что то, что происходит со мной сейчас, необъяснимо.
Мерзавец наблюдает за салфеткой, чему-то своему ухмыляясь.
– Спасибо за ужин.
– Спасибо за сына, – черт, неоднозначно прозвучало, и я спешу себя поправить. – Ну в смысле, что убедил Никиту поесть. У нас с этим небольшие проблемы. Еще с младенчества.
Господи, Жукова, что ты несешь? Зачем ты это рассказываешь, ведь ему нет до этого никакого дела.
– Прости, не знаю, зачем я это тебе…вам… – кажется, я схожу с ума, а мой диплом психолога сгорает от стыда.
Мой поток несуразного бреда прерывает мелодия моего мобильника. Где-то из прихожей разносится трель, и я прошу Никитку принести мне его.
Сын прибегает на кухню, держа в одной руке мой телефон, а в другой….книгу.
– Мам, а это что?
Мой телефон разрывается, а на экране высвечивается имя Георгия Артуровича, и мне нужно срочно ответить, потому что просто так вне работы и тем более вечером Манукян звонить не будет.
– На работе подарили, – первое, что приходит в голову, бросаю я и выбегаю из кухни.
В принципе, я не соврала, книгу мне Даня подарил во время нашей с ним работы, но почему-то чувствую себя лгуньей.
Георгий Артурович сообщает, что после обеда, в то время, когда я была у Филатовых, у моей «пациентки», которая лежит у нас в стационаре на реабилитации, случилась паническая атака. Дежурный психотерапевт назначил женщине феназепам, от чего она вскоре уснула. Меня это крайне удивило и огорчило, потому что сегодняшним утром мы с ней встречались и ее эмоциональное состояние было стабильно. Женщина даже пыталась шутить.
В то время, как Георгий Артурович просит меня отнестись со всей внимательностью
– Что случилось? – обращаюсь к сыну. – Откуда грохот?
– Макс ушел.
– Как ушел?
– Не знаю. Просто встал и ушел, – обиженно надул губки Никитка. – Он обещал досмотреть Трансформеров со мной.
– Просто взял и ушел? Ничего не сказав? – я непонимающе смотрю на сына.
Что могло произойти за пять минут моего отсутствия, чтобы человек, не попрощавшись, выскочил из квартиры, хлопнув при этом дверью?
Никитка понуро пожимает плечами, разворачивается и уходит в комнату.
Захожу на кухню, книга лежит на стуле, в раковине – одна тарелка с вилкой, а на столе моя с нетронутым ужином и пустая Никиткина. Будто тут и не было никого. Только запах цитруса и древесных переливов говорит о том, что мне не показалось. Он здесь был…Мужчина…
19.
Максим
Ударяю кулаком по почтовым ящикам на первом этаже. Мне срочно нужно выплеснуть свою разрушительную энергию, пока я не разнес все к чертовой матери.
Я не собираюсь сейчас садиться за руль, поэтому устраиваюсь на лавочке детской площадки, прикуриваю сигарету. Достаю телефон, набираю Андрюху и предупреждаю, что собираюсь подъехать к нему в бассейн. Остудить мозги и пыл мне сейчас крайне необходимо.
Когда девчонка убежала с телефоном из кухни, мы остались с пацаном вдвоем. В руке он держал книгу, которая заинтересовала меня ни сколько ее содержанием, сколько до боли знакомым блинтовым штампом. Такой штамп использует только единственная мастерская, выпускающая коллекционные издания в эксклюзивном оформлении, и эта студия мне хорошо известна. Ее основатель, Вяземский, хороший знакомый моего отца. На мое шестнадцатилетие Адам Давидович подарил мне книгу ручной работы с точно таким же тиснением. Это достаточно дорогие издания, и чтобы приобрести такие коллекционные книги, нужно выложить круглую сумму.
«Джейн Эйр». Слезливый английский роман, но рыжей ведьме он подходит. Это определенно ее книга. Собираясь уже закрыть и вернуть пацану, случайно натыкаюсь на надпись, сделанную на обложке книги с внутренней стороны. Мне хорошо знаком этот почерк, витиеватый, крупный и размашистый.
С любовью и благодарностью,
Д.
Не сложно догадаться, кто подразумевается под буквой Д.
Конец ознакомительного фрагмента.