Выбор
Шрифт:
Синегривка отрешенно смотрела на обезумевшего от горя отца Белыша. Он был прав. Это она во всем виновата.
— Отойди, — рявкнул Вихрегон, вырастая за спиной Остролапа.
Он отодвинул плечом ветки, освобождая разъяренному коту дорогу.
— Своими криками ты никому не поможешь.
Остролап попятился назад и ушел, бросив испепеляющий взгляд на Синегривку.
Вихрегон сел рядом с ней. В глазах его застыла печаль.
— Змеезуб мне сказал.
Синегривка опустила глаза.
— Почему я всю жизнь должна терять? — прошептала
— Это известно одному только Звездному племени, — покачал головой Вихрегон.
— Значит, это племя тупое и жестокое! Ненавижу его!
— Жизнь продолжается, — прошептал Вихрегон, прижимаясь к ней. — У тебя остались другие соплеменники.
— Это не то! Лунница и Белогривка были моими близкими!
— Ты нужна своему племени, оно полагается на тебя, как это делали Лунница и Белогривка. И даже больше.
— Мне наплевать на всех! Мне нужны они!
Вихрегон погладил ее хвостом по вздрагивающему боку.
— Я знаю, что тебе не плевать. И еще я знаю, что ты никогда не подведешь своих соплеменников. Ты должна жить дальше — охотиться, сражаться ради своего племени.
Не дождавшись ответа, Вихрегон лизнул Синегривку между ушей и отошел.
Она впилась когтями в землю и с ненавистью посмотрела на бледное голубое небо, перечеркнутое ветками.
«Какой смысл жить в племени и быть воительницей, если не можешь спасти от смерти своих близких?»
Глава X
Синегривка рассеянно подцепила когтями мертвую мышь, потом разжала лапу, и мышь упала обратно на землю. Есть совершенно не хотелось.
Синегривку мутило от одного только запаха добычи. Она в одиночестве лежала на краю поляны и из-под полуприкрытых век наблюдала за соплеменниками. Они вылизывали друг друга перед предстоящим Советом, весело перекрикивались и шутили, как будто Белогривки никогда не было на свете, хотя после ее смерти прошло всего поллуны. Даже Белыш теперь все время ходил хвостом за Зарянкой и весело играл с Когтишкой перед детской.
Синегривка покатала лапой мышь, обваляв ее в пыли.
Пятнистый отошел от кучки воинов, ужинавших в зарослях крапивы. Он посмотрел на мышь.
— Эту добычу теперь можно выбросить, — спокойно сказал он, дернув хвостом. — Солнцезвезд хочет, чтобы ты пошла на Совет.
Синегривка вздохнула.
«Ах, Солнцезвезд хочет? Ну а я не хочу!»
Чего она не видела на этом Совете? Идти долго, ночи холодные… И потом, с какой стати Пятнистый делает ей замечания? Он ей не наставник! Она давно уже взрослая воительница!
— Пора пересилить себя, — сказал Пятнистый, сурово глядя на нее. — Я старался по возможности освобождать тебя от охоты и патрулирования, но в свободное время ты просто слонялась
Синегривка равнодушно посмотрела на племянника. Зарянка ухаживала за ним, как настоящая мать. Она любила и баловала его сверх всякой меры, так что малыш не нуждался в Синегривке. Что касается Грозового племени, то оно прекрасно обходилось без ее помощи. После щедрой поры Зеленых листьев Грозовые коты стали даже толще и пушистее, чем Речные!
Низкое рычание вырвалось из горла Пятнистого.
— Раньше ты все свободное время проводила с Белышом. Теперь ты вообще не заглядываешь в детскую. Наверное, малышу кажется, что он потерял не одну мать, а сразу двух.
Синегривка с ненавистью посмотрела на глашатая. Зачем он делает ей еще больнее? Разве она и без того мало страдает? Но Пятнистый продолжал:
— Бери пример с Остролапа. Он не позволил горю взять верх над долгом и не перестал заботиться о своем племени, а все свое свободное время посвящает сыну.
— Вот и молодец, — процедила Синегривка.
— Почему ты считаешь себя такой особенной и ничего не делаешь для племени? — резко спросил Пятнистый.
«Потому что я потеряла сестру!» — едва не крикнула Синегривка.
Она прикусила язык, чтобы не разрыдаться. Пересилив боль, Синегривка встала и сказала:
— Я не считаю себя особенной. Хорошо, если вам так хочется, я пойду на Совет.
Пятнистый отошел и взмахом хвоста подозвал к себе тех, кого назначили в делегацию. Львиногрив и Златошейка, недавно ставшие воинами, уже нетерпеливо приплясывали возле выхода из лагеря, ожидая, пока соберутся остальные.
Когтишка бросился вперед, высоко задрав полосатый хвостик. Он уже утратил пушистую младенческую шерстку, и на его по-детски неуклюжем теле стали заметно выделяться широкие плечи и быстро растущие лапы.
— А можно я тоже пойду? — крикнул он. — Я уже в этом месяце стану оруженосцем!
— Котята не ходят на Совет, — напомнил ему Пятнистый.
Раздосадованный Когтишка подбежал к Львиногриву и забарабанил передними лапами по его плечу.
— Обещай, что расскажешь мне обо всем, что там будет?
— Ты будешь спать, когда я вернусь, — проурчал Львиногрив.
— А вот и не буду! Я ни за что не усну.
Пестролапая, которая в эту ночь впервые за долгое время присоединилась к делегации Грозовых котов, сокрушенно покачала головой.
— Нет, ты лучше усни, милый. Бедная Зарянка уже еле на лапах держится, ведь вы, негодники, сегодня целый день на ушах стояли!
— Неправда, мы играли на поляне! — заспорил Когтишка.
— А кто присматривал за вами, чтобы вы не натворили бед? Зарянка сказала, что ей пришлось три раза вытаскивать вас из воинской палатки!