Выбор
Шрифт:
Она дала им все оставшееся у нее молоко, которого после долгих дней голода у нее было теперь еще меньше, чем обычно, а потом вытолкнула из гнездышка.
Камушек первым побежал к выходу.
— Ой, как здорово! — пищал он. — Я и не думал, что мы так скоро выйдем из лагеря!
— Тише, — взмолилась Синегривка. — Если мы кого-нибудь разбудим, то проиграем!
Она первой вышла наружу и по очереди перенесла котят через ветки. Вечером снова повалил снег, но сейчас небо прояснилось, и лагерь сиял при свете луны. Синегривка огляделась.
Дыхание облачками пара вырывалось у нее из пасти, но она решительно погнала котят вперед. Воздух был колючим, как сосновые иглы.
— Мы выйдем через поганое место, — прошептала Синегривка, снова оглядевшись.
— Ведь мы играем в нападение, не забыли? Если бы на наш лагерь напали по-настоящему, мы бы непременно вышли через поганый туннель.
Синегривка поспешно втолкнула их в узкий лаз и погнала мимо куста, прикрывавшего поганое место.
— Фу, какая вонь! — сморщился Мошка. Камушек запрокинул голову и зачарованно уставился на голые ветки деревьев.
— Ой! Какое тут все огромное!
— Я знаю, милый, — ответила Синегривка, подталкивая его вперед. Она вспомнила, как когда-то маленьким котенком впервые вышла за пределы лагеря, и Солнцезвезд — тогда его еще звали Солнцесвет — повел ее на вершину холма. Тогда она даже ученицей еще не была, и этот поход стал самым большим приключением в ее маленькой жизни. Разве могла она поверить, что когда-нибудь подъем и спуск с холма станет для нее самым обычным делом?
Темный склон возвышался над ними, словно гора. Котята дружно запрокинули головки и уставились вверх. Холодная белая луна отражалась в их круглых глазенках.
— Я перенесу вас по одному, — сказала Синегривка. — А потом покажу вам настоящий лес.
— Еще больше, чем этот? — недоверчиво пискнул Мошка.
Синегривка насторожила уши, ожидая, услышать шаги Вихрегона, охранявшего этой ночью лагерь.
Камушек тоже пошевелил своими маленькими ушками.
— А воины Теней крадутся за нами? — пискнул он. — Понарошку?
— Может быть, — прошептала Синегривка. — Поэтому мы должны проскользнуть незаметно. Видите, какая интересная игра!
Тучка огляделась.
— Мне кажется, я видела воина Теней за деревом! — пискнула она.
У Синегривки оборвалось сердце.
— Где?
— Это же игра! — засмеялась Тучка. — Я видела понарошку.
Вздохнув, Синегривка схватила ее за загривок и перенесла через первую груду камней. Оставив малышку на вершине, она вернулась за Камушком.
Когда Синегривка пришла за последним котенком, она уже еле дышала. Мошку она перенесла после всех, потому что он был самым маленьким. Малыш не вырывался, когда Синегривка схватила его, но все равно показался ей тяжелее камня.
— У меня загривок болит, — пожаловался Камушек. — Я и сам могу подняться, не надо меня таскать!
— У нас нет времени, — пробормотала Синегривка, посмотрев на поднимающуюся все выше луну.
«Желудь уже должен быть у камней».
Камушек,
— Я пойду первым! — обогнав брата с сестрой, он зашагал по тропинке. — Эй, догоняйте!
Синегривка подтолкнула вперед Тучку и Мошку. Даже под деревьями снега намело столько, что каждый шаг давался с трудом, и котята тонули в сугробах, поэтому Синегривке все время приходилось их вытаскивать. Хорошо еще, что Камушек старался идти сам!
Малыш обернулся через плечо на мать.
— А что, лес бесконечный?
Когда Синегривка была совсем маленькой, ей тоже так казалось. Она покачала головой и ответила:
— Нет, малыш. Но у Грозового племени очень большая территория. Она кормит всех нас и дает нам силы.
— Что-то не очень она нас кормит, — проворчал Мошка.
— Увидишь, сколько тут будет дичи в Зеленые деревья! — сказала Синегривка и осеклась.
«Они никогда не увидят этот лес в пору зелени и цветения. Они будут Речными котами».
Внезапно ей захотелось, чтобы они больше узнали о своем родном племени, о том, что значит быть лесным котом.
— Тут живут белки, птицы и мыши. Отличная добыча для умелого охотника!
Камушек плюхнулся на заснеженную землю.
— Рыжелап уже показал мне охотничью стойку! — завопил он.
— Прекрасно, милый, — прошептала Синегривка, почувствовав прилив гордости за своего малыша. Он стоял совершенно неподвижно, задрав хвостик, припав на задние лапки и держа животик над снегом. Он был прирожденным охотником!
— Попробуйте и вы, — сказала она Тучке и Мошке. Пусть у них останутся воспоминания о Грозовом племени.
Котята неловко присели.
— Снег холодный, — заныла Тучка.
«Что я делаю? Зачем?» — тоскливо подумала Синегривка.
В лесу стоял холод. Нужно быстрее идти вперед. Синегривка решительно стряхнула снег с усов.
— Идем, — подбодрила она малышей. — Потренируемся в другой раз.
Они были уже на полпути к Нагретым камням, когда котята начали уставать. Тучка дрожала, а глаза Мошки подернулись пеленой усталости.
— Пойдем домой, мама, — захныкал он. — Тут холодно, и я устал.
— Мы должны идти, — решительно ответила она, вытаскивая Камушка из сугроба. Его шерсть была облеплена сосульками и отяжелела, словно каменная.
— Я больше не хочу играть в эту игру, — расплакался Мошка.
Камушек не стал переубеждать его. Он просто присел рядом с братом и прижался к нему боком. Он так сильно дрожал, что Синегривка слышала, как клацают его зубы. Синегривка остановилась, растерянно глядя на детей. Она словно впервые увидела, какие они крохотные по сравнению с огромными деревьями, какая редкая у них шерстка. Они не могут согреться на холоде. Им нужно лежать в теплой детской под животом у матери, а не брести через заснеженный лес, куда не всякий опытный воитель решится выйти в такую погоду.