Выбравшие иной путь
Шрифт:
– Я по рождению принадлежала к христианству. Я всегда любила воскресные школы и церковь. Я выросла в смешанной, неблагополучной семье (мои родители были в разводе) а потому искала стабильности, причём не только в обществе, но и в вере в Господа. С восемнадцати лет я обивала пороги разных церквей в поиске «ответа», но получала всё более и более запутанные объяснения каждого священника и пастора. Помню, как однажды я сказала своей лучшей подруге: «О, если бы я нашла правильную церковь!» Внутри у меня всегда было ощущение пустоты. Она делала попытки побудить меня к посещению церкви по воскресеньям. Но в двадцать два года я отказалась от «искусственных религий»,
– Воспитание я получила католическое. Моя мать является практикующей католичкой, а отец не всегда регулярно посещает мессы. Ещё в начальной школе я задавала вопросы учителям (монахиням) и родителям о Троице (кому я должна поклоняться: Отцу, Сыну или Святому Духу?) Мне сказали, что это нельзя объяснить и надо принимать это как есть. Для меня это было слишком запутанно. Католицизм меня совершенно не устраивал, и в семнадцать лет я перестала ходить в церковь, но продолжала молиться Богу, как делала это с самого раннего детства.
– Я была баптисткой и посещала католическую школу. Я была очень вовлечена в религиозную деятельность моей семьи, но не могу сказать, что у меня было какие-то реальные обязательства перед церковью. Будучи подростком, я находилась в постоянном поиске того, что является правильным.
– Многие годы я «кочевала» от одной христианской церкви к другой. И ни одна меня не устраивала. Я думала, что это всё, что есть. В конечном итоге я разочаровалась во всей этой идее. Всех, кого я видела, были лицемерами, так что я забросила посещение церкви. Затем в моей жизни начался самый мрачный период, когда я в буквальном смысле слова погрузилась на дно общества.
Эти женщины не получили удовлетворения от того, что предлагала им церковь, они задавались вопросами и искали что-то, что бы наполнило их в духовном плане. В свою очередь, у них присутствовала готовность воспринять то, что отвечало бы их духовным и религиозным потребностям.
Женщины, которые были привержены обязательствам
Для многих женщин религия была в центре их духовных исканий в юные годы. Они принимали деятельное участие в жизни церкви – были активными преподавателями, солистами, музыкантами, служителями, и веровали в Господа с глубокой преданностью.
– Я родилась и выросла в семье священника церкви, и много лет выступала на местных конкурсах по игре на пианино, а также исполняла церковные песни.
– Я получила баптистское воспитание, но, покинув родительский дом, изучала различные религии. Моё воспитание в семье было основано на христианских ценностях, причём не только на словах, но и на практике.
– Воспитали меня католичкой. Почти все мои юные годы меня не оставляла мечта стать монахиней. Я даже проводила много времени, общаясь с приходским священником, а также обращалась за информацией в монастырь.
Можно сказать, я была набожной католичкой и посещала все дневные мессы.
– До моего обращения в ислам я была христианкой, посещала с двухлетнего возраста воскресную школу, а с шести лет вместе со своей семьёй ходила на богослужения в церкви по воскресеньям. Я росла очень набожным ребёнком, и когда мне было восемь лет, то меня крестил священник в нашей церкви. Поначалу он был настроен скептически относительно крещения такого юного создания, но после того, как я ответила на все его вопросы, он пришёл к выводу, что я готова стать официальной
– До восемнадцати лет я была методисткой. В восемнадцать я стала католичкой. До этого я прочитала обо всех мировых религиях. И в той и в другой конфессии я проявляла большую активность, даже получила много наград, медалей, сертификатов. Себя я считала набожной и даже хотела принять обет монашества. У меня были знакомые сёстры из местного монастыря, которых я расспрашивала о жизни монахинь.
Для большинства этих женщин религия была частью их естественного образа жизни. Часто они оставались недовольны теми ответами, которые получали от церковных служителей на свои вопросы. Это была та фаза их жизни, когда они делали попытки решить для себя, кто они такие и чего хотят от жизни. Они были юными созданиями, самостоятельно принимающими решения. Именно на этой стадии своего поиска они так или иначе познакомились с исламом.
3. Поворот в сторону иного пути
Американки, решившие принять ислам
Однажды летом мы с Джоди в течение двух дней гостили на свадьбе у друга. Она и Реза были женаты уже два года и учились в университете Арканзаса, примерно в восьми часах езды от нашего дома. Она показалась мне совсем другой, не той, что прежде, но мне понравилась и её приветливость, и манеры взрослой женщины. Назначая встречу с парикмахером, она с осторожностью настаивала на том, чтобы это была женщина, а не мужчина. Хотя стояла летняя жара, она носила одежду с длинными рукавами. Она серьёзно говорила о том, что уже узнала об исламе.
По дороге на свадьбу мы разговорились. Джоди села рядом с отцом на переднем сиденье автомобиля. Она обернулась ко мне и спросила:
– Мама, кем был Иисус, по-твоему?
– Ну, Джоди, ты сама знаешь, ты же ходила в церковь всю жизнь.
– Мама, сейчас я ведь хочу услышать это от тебя.
Тогда я рассказала ей о том, что было основой христианской веры в Иисуса, о том, как он родился, служил Богу, своему Отцу, о его смерти и воскрешении ради спасения всех нас.
– Значит, Иисус – Бог? – спросила Джоди.
– Да, Иисус – часть Троицы, и своим учением и служением Господу он указывает нам путь к Богу», – ответила я.
Я почувствовала разочарование. Каким-то образом её вопросы вызвали у меня ощущение неудовлетворённости. Почему я не смогла ответить на них наилучшим образом? Хотя она этого и не сказала, но я почувствовала, что она готова встать на путь ислама. «Что ж, у неё всё равно нет шансов пройти весь этот путь», – утешала я себя.
Очень скоро Джоди вновь окунулась в мир университетских исследований, как и её муж, Реза. Да и мы вернулись домой – к нашему очагу, к работе. Связь с Джоди мы поддерживали по телефону. Каждый раз, разговаривая по телефону, мы ощущали, что пропасть между нами становится всё больше. Она мастерски умела имитировать произношение других людей, и часто казалось, что это говорит какая-нибудь иранка, пытающаяся овладеть английским языком – так она копировала акцент своих друзей. В разговоре о приготовлении пищи она упоминала не американские блюда, а иранские. Она рассказывала только о своих друзьях-мусульманах, а не о христианах, и даже не об американцах. Мы никак не могли дать этому точное определение, но ощущалась большая перемена.