Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)
Шрифт:
– Как будто остается в пределах Волка, - уточнил Белый князь.
– Данила ушел из-под потока. Еще немного, я потеряю и Доная.
В памяти Серафимы полыхнули слова Великого. Она успела подумать, что Волк еще не готов к битве с Кочевниками, поскольку он не встал на тот единственный Путь, который должно открыть перед ним таинственное Зеркало Судьбы. Но эту мысль вышибла другая: как неодушевленный объект может сознательно копить потенциал экзорной Силы, если изначально он не был Экзистедером?.. Чувство открывшейся истины, тщательно скрываемой неким недоступным Разумом, породило в душе человека страх. Серафиме потребовалась вся ее воля, чтобы довести силлогизм
– Оливул, ты можешь передать Игру Донаю?
– быстро спросила Каляда.
– Бросить Экзистедер?
– Да. И немедленно, - Каляда явственно ощутила приближение опасности.
Грег и Гор привстали в креслах.
– Донай не справится с образом, когда вокруг чужое поле! Мы знаем, мы однажды побывали на краю гибели!
– Параметры потока меняются!
– перебила Юлька, не перестававшая следить за мониторами.
"Эй-эй! Кто додумался включить подъем крыльев?" - испуганно взметнулся к потолку призрак.
Четырехножник. Крылья.
Лицо Каляды каменело. Этот силуэт показал в беспамятстве Пэр, вернувшись из кристалла, то же видела она сама, когда Великий говорил о Кочевниках. Вывод был неоспоримым: таким представляется Крылатый Волк, вступающий в свою основную роль чистильщика Структуры.
– Грег-Гор, уходи из Игры, - скрепя сердце, произнес Белый князь.
– Я передаю потенциал Донаю.
Тяжелое молчание продолжалось несколько долгих минут. Друзья ждали, следя за показаниями бортовых систем. Подъем крыльев прекратился, а когда Оливул, откинувшись на спинку кресла, тихо объявил о завершении Игры, распределение энергии звездолета вернулось в обычный режим.
"Что же теперь, капитан?" - Пэр с надеждой смотрел на Каляду.
– Оливул, сколько времени Донай сможет держать локальный экзорный поток? Серафима окинула взглядом замершие мониторы.
– Недолго, - мрачно отозвался Бер-Росс.
– В чем была причина... катастрофы?
– Крылатый Волк - Экзистедер Великого. Его цель - уничтожение Кочевников. И он приступил к осуществлению этой цели, как только почувствовал в себе силу Стихий.
– Тогда почему мы прервали Игру?!
– воскликнула Юлька.
– Потому что, во-первых, с нами нет Смерти и Жизни, во-вторых, Волк, следуя инстинкту, игнорировал основное условие, поставленное Великим - Путь на настоящее поле боя указывает только Зеркало Судьбы. А в-третьих, - Серафима хотела высказать свои соображения по поводу рождения корабля, но передумав скомкала начатую фразу.
– Впрочем, достаточно.
"А как же Данила и Донай?" - робко спросил призрак.
– Я верну их, - сказала Каляда и, остановив взмахом руки вскочивших близнецов, добавила.
– Одна.
– Серафима, - Оливул жестко смотрел на капитана, - Донай и Данила в Игре. Возможно, они уже не такие, как мы их знаем. Возможно, им угрожает смертельная опасность. Условия Великого - ничто по сравнению с жизнью тех, кого мы любим. Пусть Волк сжирает Кочевников как ему заблагорассудится, но если это спасет наших братьев, мы обязаны воспользоваться шансом!
Каляда медленно прошлась по кабине и остановилась перед Белым князем. Он старался притушить эмоции, но в синих глазах, обычно источающих каменное спокойствие, среди феерии противоречивых чувств металась мысль: "Я доверился тебе и безоговорочно выполнил приказ, а ты изначально неверно распределила ценности".
– Великий отважился вручить Экзистедеру способность к осмыслению поставленной задачи, оставив вне сферы его понимания оценку избираемых средств, - негромко заговорила Серафима.
– Сегодня Волк попытался сделать своим орудием Космос. Являясь основой любой Игры, Космос способен созидать, но ворвавшись в живой Мир, неуправляемый, он превращается в неукротимого разрушителя. И воля Экзистедера не способна его контролировать, как ничто сотворенное во вне не способно управлять естеством существующего. Если бы мы позволили Волку начать сражение прямо сейчас, мы возложили бы на жертвенный алтарь его априорной ненависти к Кочевникам и этот Мир, и жизни людей, и свои жизни, и, возможно, существование его самого. Вот почему Великий сказал, что решающая битва должна произойти на единственном определенном Пути.
Белый князь склонил голову.
– Да. Ты права.
Ш 15 Ч
Город, улицы, закоулки, люди, существа, твари - все мелькало перед Донаем, как компьютерный фильм. Он чувствовал рядом с собой ядро экзорного потока, переданное Оливулом, но воспользоваться им опасался, так как был уверен, что полицейский, позади которого он пристроился, не что иное как активный образ или еще того хуже - образ, замещенный Кочевником. Донай начал подумывать о скорейшем отступлении. Смешать участок Игры и исчезнуть на несколько минут из поля зрения экзистора он мог, но проблемой в таком случае оставался Данила, безоговорочно вошедший в роль. Ви-Брук трезво оценивал свои силы: шансов разрушить образ над другом у него не было. Хотя при условии, если Гаюнар будет без сознания, план мог претендовать на успех. Пока он прикидывал, как реализовать эту идею, путешествие над городскими кварталами закончилось, и машина полицейского, которого изображала женщина, опустилась на консольную посадочную площадку одного из поднебесных этажей.
– Наша база, - обернувшись через плечо, пояснил Донаю его провожатый.
Данила грубо, подстать бывалому вояке, пошутил на тему штабных помещений и зашагал за командиром группы по узкому коридору, уводившему вглубь здания. Донай замешкался, намереваясь пропустить вперед оставшихся на площадке полицейских и завладеть транспортным средством, но те вежливо пригласили его пройти первым.
Стены и двери подозрительно мерцали перед глазами, из чего Ви-Брук заключил, что весь этаж, или даже здание в целом, закрыты тщательно продуманным образом. "Что-то Оливул говорил о коррекции Игры изнутри, вспомнил Синий князь.
– Немыслимо одному экзистору удержать столько деталей... Вот бестия!
– он врезался плечом в невидимый угол.
– Я еще в седле. Не волнуйся, брат, я не подведу тебя". Он знал, что ни Оливул, ни кто-либо из друзей не услышит его, но вопреки здравомыслию уверенность в себе крепла по мере того, как он углублялся в ловушку.
За дверью, которую распахнул старший из отряда, оказалась обширная комната с удивительно низким для ее ширины потолком. Красноватый, похожий на пламя свечей свет лился от небольшого фонаря на добротном деревянном столе, вкруг которого стояло несколько таких же массивных стульев. Вообще, обстановка напоминала деревенскую избу и совершенно не соответствовала бешеному ритму жизни, протекающей снаружи. Донай и Данила остановились на пороге, с любопытством разглядывая штаб специальной группы по борьбе с контрабандой. Синий князь не сомневался, что друг видит помещение иначе, поэтому решил не обсуждать с ним положение дел.