Вычислитель. Тетралогия
Шрифт:
– Слезай! – велел Андрей.
– Это еще почему?
– Незачем тебе лезть в драку. Отдай-ка плазменник, он пригодится бойцу помоложе.
– А я, значит, уже ни на что не годен? – повысил голос Эрвин.
– Ты годен на большее, чем жарить многоножек, – нашелся Андрей.
– Особенно на то, чтобы сдать меня в обмен на… дай угадаю… в обмен как минимум на зачистку от тварей всего Южного кряжа, а как максимум, наверное, на присоединение Лусии к Лиге, верно? Быть может, даже на исправление ее орбиты?
– Ошибаешься, – солгал Андрей.
– Ошибаешься ты. – Старик вдруг едко рассмеялся. – А я теперь точно знаю, что я прав. Минуту назад всего лишь предполагал, а теперь знаю. Интересная она женщина, эта Юлия Новак, и красивая, и деловая… Что молчишь? Идея, конечно, поступила от нее, и ты ее принял. Правильно сделал, молодец. Я сам тебе советовал сдать меня, помнишь?
Андрей помнил. А вот что творится – не понимал. Неужели Вычислитель думает вывернуться, оказавшись в лапах этого самого Интерпола Лиги Свободных Миров? О нем Андрей имел самые смутные представления, но знал наверняка: организация более чем серьезная, не то что полиция Лусии…
– Слезай, – скомандовал Андрей, чувствуя себя гадко. – Ты арестован за убийство Тома Гатри.
Он был готов увидеть направленный ему в голову ствол плазменного пистолета и даже желал этого. Но вышло иначе. Андроид качнулся и зашагал на запад, а Эрвин улыбнулся и помахал Андрею сухой ладошкой. Кто бы на месте седока не понял, что стрелять в него не будут ни при каких обстоятельствах! Несколько мгновений Андрей размышлял, не подстрелить ли Вавилу, затем подумал, что Эрвин, вероятно, предусмотрел и такую возможность. Кто знает, какие инструкции даны андроиду на этот случай? Лучше воздержаться. И эта мысль показалась Андрею очень приятной, потому что появилась логически оправданная причина не делать то, к чему не лежит душа.
– Он что, драться пошел? – спросила незаметно подошедшая Юлия, следя за взглядом Андрея.
– Точно.
– Не следовало бы ему.
– Я знаю.
Вдаваться в подробности не было нужды – Юлия поняла все прекрасно
– Не нужно терзать себя, – мягко сказала она, коснувшись его руки. – Будь ты простой человек – тогда да. Но ты менеджер Лусии, для тебя быть просто человеком – запретная роскошь и даже преступление.
Андрей непроизвольно дернулся, и Юлия убрала руку.
– Сам знаю, – пробурчал он. – Ты все еще думаешь, что мы тут, на Лусии, такие дикари? Понимаем кое-что. Власть – она везде власть, а ответственность – везде ответственность. Я никогда не хотел быть менеджером и сейчас не хочу. Я полицейский. Меня, между прочим, никто не выбирал!
– Ты менеджер, и тебе придется быть им, – сказала Юлия. – Тебя заставят, даже если ты не выставишь свою кандидатуру на выборах. Уговорят. Уломают. Смирись и тяни лямку. Сам подумай: ну кто, кроме тебя? Олсон погиб…
– Олсон не годился, а вот среди строителей есть один бригадир… – начал было Андрей.
Юлия хохотнула.
– Нет. Ты. Только ты.
Дикая мысль внезапно пришла в голову Андрея.
– А если… Эрвин?
На этот раз Юлия рассмеялась громко и заливисто.
– Ваш главный товар в торге с Лигой? – Видя, что Андрей нахмурился, она продолжила: – Ну, допустим, лусиане решат защищать его… вряд ли, толпа в нем разочаровалась, но допустим… неужели ты способен допустить хоть на миг, что его все равно не отнимут? Когда Лига чего-то хочет, она этого добивается, особенно от слабых и незащищенных… И еще одно: Эрвин Канн не лидер по природе, он закулисный манипулятор и азартный игрок. Глупо делать его менеджером. Он и сам не захочет. Нет уж, забудь. Менеджер – ты.
– – А кто станет начальником полиции? – недовольно и с ехидцей спросил Андрей. – Мои бывшие подчиненные – дубы. Может, ты возьмешься?
Его голос внезапно дрогнул, и Андрей удивился. Вот уж не ожидал от себя!
Юлия качала головой – как-то печально. Неужели с сожалением?
– Знаешь, я…
– Ничего не говори, – сердито оборвал Андрей. – Все знаю. Считай, что я дурачусь. Просто шутка такая. Ха-ха.
– Смотри-ка! – Юлия указала на клубы дыма, поднимающиеся с южного фаса долины. Горел подожженный древесный завал – значит, массовая атака началась и с юга.
Очень скоро оттуда прибежал запыхавшийся гонец и, само собой, потребовал подкрепления. Андрей грубо выругался, не стесняясь Юлии. Приходилось бросать в бой последний резерв: десяток бойцов с настоящим оружием и вдвое больше мужиков, вооруженных лишь длинными пиками.
– Я тоже пойду, – вызвалась Юлия, тряхнув отросшей челкой в знак того, что не потерпит никаких возражений.
– Вместе пойдем…
Западный проход был ущельем – узким и глубоким, с почти отвесными гранитными стенами не то чтобы головокружительной высоты, но все же достаточными, чтобы многоножка, свалившись с такой стены на камни, треснула пополам и перестала жить. Что одна из них и подтвердила. Ручей, когда-то протекавший по дну ущелья, пересох, но сырость в воздухе еще держалась. Было душно.
Рубеж обороны логично проходил в самой узости, где ущелье стиснули две скалы – монолитная левая и трещиноватая правая. Времени хватило лишь на то, чтобы соорудить невысокую баррикаду из камней и древесных стволов и кое-как расчистить подходы к ней. От идеи огненного заграждения пришлось отказаться: ветер в ущелье ровно и упрямо гнал воздух в долину, не хватало еще клубов едкого дыма в лицо защитникам баррикады…
Нельзя сказать, что многоножки появились внезапно, – они никуда и не уходили. Правда, вначале их было мало, нападали они порознь, так что баррикаду удалось построить без особых проблем, не потеряв ни одного бойца. Проблемы начались на третий день.
Твари полезли толпами. Вдруг. Вероятно, Эрвин был прав, предположив, что у них имеются начатки стайного инстинкта. Никого это не интересовало, как не заинтересовала бы никакая теория, а практика была такова: стреляй, пока тебя не убили. Но береги боезапас, целься точнее, твари юркие, они буквально струятся по камням, а где их гуща, туда кидай гранату или динамитную шашку. Все очень просто, на уровне «кто кого», а потому забудь о спокойной жизни у ласкового моря, выброси из головы лишние мысли и уж подавно не вспоминай о том, что ты царь природы, пока не докажешь противнику, что ты именно царь, а не мясо.
Пусть так! Инстинкты многоножек – их проблемы. Но ты – очень неуступчивое, очень упорное, больно жалящее мясо, и это тоже их проблемы. Выстрел! Выстрел! Молния из плазменника убивает многоножку мгновенно, а пуля – не сразу и не всякая. Тварь встает на хвост, выпускает в агонии электрическое щупальце, хлещет им туда-сюда, корчится и замирает. Выстрел! Еще одна. Ага, а вон туда – ручную гранату…
Замолчал пулемет. К раскаленному стволу не притронуться. Второй, снятый с навеки приземленной антиграв-платформы, еще работает, огрызаясь скупыми очередями, парни берегут патроны, – но уже бежит подмога, тащит коробки с патронными лентами… Отбились?