Вычислитель

Громов Александр Николаевич

– Оно меня укусило!

– Это хорошо.

– Не поняла! Больно, между прочим…

– Кто бы сомневался. А хорошо потому, что вообще-то у здешних кровососов иной пищевой ресурс. Не человечий.

– Ну и что?

– Похоже, до Гнилой мели не так далеко, как я думал. Если, конечно, эта букашка не залетела с материка. Но это вряд ли: ветер восточный.

Кристи яростно поскребла ногтями зудящую щеку и охнула. В месте укуса уже успел возникнуть болезненный волдырь.

– На Гнилой мели что, в самом деле много людей?

– Думаю, да. Есть кого кусать.

Кристи передернуло.

– Мы ведь там не останемся, правда?

Эрвин молча кивнул.

– О чем ты думаешь? – спросила Кристи.

– Я не думаю. Я считаю.

– Наши шансы?

– Отстань.

Людей Юста пришлось дожидаться дольше, чем предполагала Кристи. Вероятно, они тоже встретились с ползущим калекой и потеряли время, зато теперь продвигались довольно быстро, держась возле борозды. Как видно, сегодня Лейле дали передохнуть – на этот раз первой шла Кубышечка, без шеста, но все-таки в мокроступах. Юст, как и прежде, держался четвертым.

Эрвин размотал бич, но он не понадобился. Шесть человек прошли мимо, не остановившись для отдыха, не сделав попытки напасть. Проверенная дорога вела их на восток. Никто не сказал ни слова, только Юст одарил Эрвина тяжелым взглядом и сплюнул сквозь зубы.

– Мы пойдем за ними, да? – спросила Кристи.

– Умница, – проворчал Эрвин, сматывая бич. – Все понимаешь.

– Ты боишься идти первым? По пробитой дороге?

– Вот именно поэтому. Язычники чувствуют движение болотного ковра. И умеют ползать там, в трясине.

– Так быстро?

– Я не знаю, быстро или нет. И никто не знает. Зато я знаю наверняка, что наш ползун соврал. Безопасных дорог на болоте не бывает. Юст поверил – я нет.

– Зачем ему врать?

– А зачем ему говорить правду? В глубине души он знает, что не выползет из болота. Он измученный калека, а мы пока нет – разве это не повод ненавидеть нас? И потом, разве мы вернемся, чтобы наказать его за обман?

Покачав головой, Кристи принужденно рассмеялась.

– И за что только ты ненавидишь людей…

– За глупость. Хотя живу только благодаря ей. Забавный парадокс.

– А я – за подлость.

– Это то же самое. Подлец – не более чем эгоист, просчитывающий свое будущее лишь на один шаг, а значит, тот же глупец. Мудрый эгоист слывет альтруистом.

– Особенно ты! – не удержалась Кристи.

Эрвин улыбнулся:

– Я не мудрец, а вычислитель… Готова? Пошли.

Они шли и час, и два, и три. Шестеро впереди также не останавливались на отдых. Красное солнце, удобно устроившись в зените, добросовестно жарило, словно собралось иссушить болото. Вонючие испарения заставляли дрожать горизонт. Пот заливал глаза. Болотные насекомые тучами роились вокруг путников, набивались за пазуху, норовили залететь в нос, но ни одно не ужалило. Никакой опасности не наблюдалось ни снизу, ни сверху, ни с боков. После полудня Кристи потребовала от Эрвина признать, что он ошибся в своих расчетах, однако тот отрицательно мотнул головой:

– Гляди в оба.

– А тот… ему что, перебили ногу в драке?

– Может быть.

– Ты в это не веришь, да?

– Я не знаю… Стой!

Сказано было не громко и не веско – Кристи остановил не голос, а рывок натянувшейся веревки.

– Что такое?

– Когда я говорю «стой», это значит именно стой, а не иди, – пробурчал Эрвин, отмахивая от лица мошкару. – Глянь вправо от себя. Да не вдаль, оно от тебя в двух шагах… Видишь? Вон тот грязный пятачок.

– Вижу. – Кристи опасливо отшагнула влево.

– Здесь росла лоза-бичевка. Только что. Не знаю, как называется это растение по-научному, а на местном жаргоне – лоза-бичевка.

– Это на каком местном жаргоне? – прищурилась Кристи.

– На жаргоне прибрежного населения, разумеется, – пояснил Эрвин. – Один раз я сопровождал Сукхадарьяна в его поездке по побережью.

– Ну и что?

– Только то, что у Юста теперь есть бич. Пошли, нечего стоять.

– Обязательно надо было показывать? – зло спросила Кристи. – Словами сказать не мог, да?

– А ты моим словам веришь? – ухмыльнулся Эрвин.

Прошел еще час, и красное солнце начало жечь затылок, а под ноги идущим легли короткие тени. Временами среди плотного сплетения водорослей попадались кочки, поросшие ядовито-зеленым мхом, и даже кусты. Сразу две стайки некрупных животных быстро-быстро пробежали в отдалении и исчезли.

– Они съедобны? – спросила Кристи, провожая их голодными глазами.

– Кажется, да. Но поймать их можно только случайно. Чересчур прыткие.

– Как это случайно?

– Отнять у хищника. Или наткнуться на гнездо. Должны же они где-то выводить свое потомство… Вот что, прибавь-ка ходу. Эти ненормальные прямо бегут.

Люди Юста и в самом деле ушли далеко вперед, и пришлось поднажать, чтобы приблизиться к ним. Километр за километром оставался позади, а борозда, вспаханная проползшим здесь человеком и уже понемногу затягивающаяся, по-прежнему вела на восток. Иногда угадывалась лежка – здесь калека отдыхал или коротал ночь. Ни один хищник не попался на глаза, и болотный ковер казался надежным. Проверенная, безопасная дорога… Идти и идти по ней без остановки, уходить в болото все дальше и дальше, а там и Гнилая мель, где наверняка нет кошмарных донных моллюсков-язычников, где даже живут люди, – но не останавливаться там, а сразу двинуться к Счастливым островам… только бы подольше не кончалась эта надежная дорога…

Так думала Кристи, пока до нее не долетел отчаянный вопль Кубышечки. Было хорошо видно, как люди Юста метнулись в сторону и остановились, пробежав несколько шагов.

– Так я и знал, что это не язычник, – проговорил Эрвин. – Там что-то другое, не пойму что…

Это и вправду оказался не язычник. Над болотным ковром, низко стелясь, покачивалось нечто змееподобное, похожее на покрытую чешуей пожарную кишку, шарило на ощупь безглазой головой, беззвучно разевало усеянную зубами пасть. Захлебываясь слезами, Кубышечка надрывно кричала и, волоча окровавленную ногу, пыталась отползти. Понемногу это ей удавалось – как удалось обреченному, встретившемуся утром. Не найдя добычи, «пожарная кишка» негромко заскрипела, встопорщила зеленоватые чешуйки, похожие на мелкие листья, отчего стало ясно, что это скорее растение, нежели животное, и, раззявив пасть, поднявшись над болотом во весь рост, замерла, как видно, в намерении принять солнечную ванну. С мощных зубов-пил срывались капельки прозрачной жидкости.