Выданные мужья обмену не подлежат
Шрифт:
Банкир, что удивительно, ответил минут через десять, пока Лариса разглядывала прочих кандидатов, периодически покатываясь от смеха. Что ни говори, а мужчины чрезвычайно самонадеянные создания…
«Буду рад встрече. Фото не прошу, поскольку хочу увидеть глаза – они зеркало души человека. А я ищу именно родственную душу! Илья», – прочитала Лара и удовлетворенно откинулась на стуле. Будет тебе и душа, и глаза.
Подготовка к свадьбе – всегда стресс. Собственно, в ходе этого процесса можно запросто успеть поссориться с женихом, с родственниками жениха, со
Сначала выяснилась, что вкладом в мероприятие со стороны жениха станет лишь предоставление комнаты для торжества.
– Давай просто распишемся, – предложил в ответ на ее возмущение Костя. – К чему эти формальности, платья, кольца, машины? Мы же любим друг друга. Поставим штамп в паспорте, и все дела. Я просто хочу, чтобы ты стала моей женой. Все остальное считаю лишним.
Получалось, что само торжество – целиком и полностью Янина инициатива, детская прихоть, которую она должна оплачивать самостоятельно. Платье она купила, лимузин попросила на работе, а с оплатой застолья возникли трудности. Костя составил перечень спиртного из расчета пол-литра на гостя. А самих гостей планировалось какое-то непонятное количество.
– А чего? – Он задумчиво поковырял карандашом в ухе. – Чтобы не бегать потом.
– Ладно, – раздраженно покивала Яна, которую предстоящая свадьба давно перестала радовать. – Пусть столько. Хотя я не понимаю, зачем. Гости упьются и, если не помрут от такой дозы, передерутся и вообще забудут, зачем пришли.
– От пол-литра никто не умирал, – легкомысленно отмахнулся жених, считавший себя специалистом в данном вопросе.
– Ты мне лучше скажи, кто все эти люди? – Яна потрясла криво исписанным листочком. – Тут девятнадцать человек! И это при том, что я даже не вписала своих гостей!
Зинаида Ивановна, тактично подслушивавшая из кухни и старавшаяся не вмешиваться, сразу материализовалась на пороге комнаты:
– У нас больше двадцати человек не влезет.
– Вот! – Яна повернулась к любимому, индифферентно таращившемуся в телевизор. – Костя, надо урезать!
– Урезай.
– Кого? Я же не знаю, кто они такие!
– Не-не, моих не трогай. Там друзья и родня. Родню нельзя, обидятся. Своих урежь как-нибудь, у тебя родни нет.
– Тебе не кажется странным, что устраивать праздник и платить за торжество ты не хочешь, однако приглашаешь целую ораву неизвестных мне людей. За мои же деньги, – рассвирепела невеста, представив, что скажет ее мама. И будет права!
– Яночка, ну что же вы так? Еще жить не начали, а уже счеты какие-то денежные. Нельзя так, деточка, – вклинилась Зинаида Ивановна. – Вы теперь одна семья. И родня у нас общая.
Ссориться с будущей свекровью, на территории которой предстояло жить, Яна не планировала. Поэтому сникла и промямлила, что надо что-нибудь придумать.
– Ты тряпка! – Лариса металась перед ней, как голодный тигр, которого подразнили куском мяса. – Янка, зачем тебе это? Я понимаю, если бы ты залетела, и жениться надо было бы кровь из носу! Но ты же свободная женщина! Тебя используют, а ты рада. Этот бугай смазливый, который тебе не пара – и правильно твоя мать говорит, – он сел на тебя и поехал. Костюм небось тоже ты оплачиваешь?
– Лара, он тогда в старом пойдет. А он у него уделан так, что смотреть страшно. Костя так и сказал: ему внешняя мишура не нужна. Это все формальности. Он и так еле согласился на это все.
– Да? Но быстро вошел в раж и начал командовать.
Лариса в тихом бешенстве смотрела на подругу. Ну почему она такая кулема?! Пришла к ней на ночь глядя жаловаться, вместо того, чтобы там всех построить. Вот так всегда: сбегает от неприятностей и хнычет. А потом вся жизнь в соплях.
– Лариса, я его люблю. Не надо меня сейчас против него настраивать, а то я заплачу. – Яна сидела на краю кресла, как воробей на жердочке. Ее было жаль и очень хотелось дать по глупой голове.
– Лучше бы ты замуж выходить передумала, а не плакала, – мрачно буркнула Лариса. – Знаешь, у меня идея. Если Костя не хочет формальностей, ограничьтесь платьем, лимузином и фуршетом в загсе. Там такой фуршет – кто что успеет, тот то и съест. Скромно и со вкусом. И перепиться ваша родня новоиспеченная не успеет, и до драки дело не дойдет.
– Нет, они уже всем сообщили. Там этой родни выводок целый. Бабки какие-то двоюродно-троюродные, дядьки, тетки. Зинаида Ивановна объясняла, но там черт ногу сломит. Я даже вникать не стала. Поняла только, что и так сделали мне одолжение и позвали не всех. Поэтому с моей стороны лишь родители и вы с Маринкой.
– А что говорит твоя мама?
– Она еще не знает, что мы будем в меньшинстве. Я ей сказала, что придут мои друзья, знакомые. Ну, в общем, там толпа будет. Надеюсь, она так и не поймет, – вздохнула Яна.
– Не кисни. Позвони сейчас своему Косте и скажи, что он прав.
– В чем?
– А во всем! Прав, что не нужно устраивать балаган из такого важного и, не побоюсь этого слова, святого праздника. Поэтому ты согласна, что не надо никакого торжества. Тем более что дорого, квартира не резиновая, а деньги не лишние. Скажи, мол, распишемся, и все. А фуршет пусть для него сюрпризом станет.
– Но они всех позвали!
– Янка, это их родня. Они же против были! Ну, так пусть тогда либо сами эту попойку оплачивают, либо родне тоже втирают, что свадьба – дорого. – Лариса радостно хлопнула в ладоши и дала Яне трубку. – Ты не понимаешь, что тебя банально используют? И если у них сейчас это выгорит, то дальше будет все продолжаться в том же духе! Звони давай!
Услышав новость, Костя оскорбленно засопел. А Яна торопливо добавила:
– Я подумала, что начинать семейную жизнь, делая что-то наперекор твоему мнению, неправильно! Да, любимый?
– Радость моя, – зло произнес Костя, – а ты не подумала, что мы уже пригласили родню, люди готовятся, подарки покупают?
– Так мы на церемонии всех будем рады видеть, – промолвила Яна, косясь на подругу, старательно вслушивавшуюся в разговор.
– И что, они отдадут подарки, и не поев, уедут? Да нам потом никто руки не подаст.
На заднем плане послышался тревожный голос Зинаиды Ивановны, переходящий в рев противоугонной сигнализации.
– Вот! – воскликнул Костя. – Мама в шоке.