Выгодная сделка
Шрифт:
Спустя несколько минут после прибытия Маликова в зале аэропорта произошла драка. Там внезапно появились три молодых панка с отвратительными физиономиями; парни в грязных кожаных куртках подошли к человеку, мирно сидевшему возле турникета, через который проходили пассажиры. Один из юношей ударил человека резиновой дубинкой по голове; на глазах оторопевших людей хулиганы выбежали на улицу, сели в потрепанный автомобиль «симка» и умчались в дождливый мрак.
Пострадавший был парижским агентом МИ-6, предупрежденным Лондоном о прилете Маликова. Его
Маликов пересек зал и приблизился к Смирнову, который скривил губы в улыбке.
– Ты привез мне сигареты? – спросил Смирнов, пожав руку Маликова.
– Отравляй себя сам, – отозвался Маликов. – Почему я должен приближать твою смерть?
– Ты думаешь только о себе, – пожав плечами, заметил Смирнов. – По моим сведениям, ты еще никогда никому не оказал услугу.
Маликов хмыкнул.
Когда они выходили из здания аэропорта, Маликов задумался над услышанным замечанием и с неудовольствием признал его справедливость.
Мужчины сели в «Пежо-404», оставленный Смирновым на парковке. Отпуская сцепление, Смирнов сказал:
– Это дело может оказаться непростым. Найдена женщина, страдающая полной потерей памяти. Сейчас она в американской больнице. Ее считают любовницей Фенг Хо Кунга. Нам приказано похитить ее из больницы и доставить в дом, находящийся в Мальмезоне. Ты назначен ответственным за операцию. Американцам известно, кто она такая, они уже поставили в больнице охрану. Вполне возможно, что уже через несколько часов ее переведут в менее доступное место.
– По их мнению, она что-то знает? – спросил Маликов.
– Может знать.
Несколько секунд Маликов сидел молча, обдумывая задание. Оно ему нравилось. Он любил рискованные операции. Проникнуть в охраняемую больницу, забрать оттуда женщину и скрыться с ней – такая работа была в его вкусе.
– Ты уже что-нибудь предпринял или ждал меня?
– Дело срочное, – сказал Смирнов. – Я поручил человеку наблюдать за больницей и каждые десять минут докладывать о происходящем. По-моему, самый быстрый способ похитить ее – это просто войти в больницу и увезти женщину оттуда. Нам повезло. Американский генерал, проходящий обследование, лежит в палате на том же этаже, что и эта женщина. В моем распоряжении есть джип, автомобиль «скорой помощи» и американская военная форма. Если мой план тебе не по душе, скажи. Это твоя операция.
Маликов взглянул на суровое, жесткое лицо своего коллеги. Сегодня Смирнов был его помощником. Как скоро они поменяются ролями, если Смирнов и впредь сумеет проявлять такую сообразительность? – спросил себя Маликов. Смирнов разработал план за Маликова. Маликов знал это.
– Ты думаешь точь-в-точь как я, Борис. Работать с тобой – одно удовольствие. Отличный план. Он должен принести успех. Я доложу о тебе начальству; твои акции возрастут.
Смирнов засмеялся.
– Ты этого не сделаешь, – сказал он, – но, если ты одобряешь мой план, я охотно дарю его тебе. Что мне расположение начальства?
– Ты не честолюбив, Борис? – спросил Маликов.
– Нет… а ты?
– Я сам порой спрашиваю себя об этом. Нет… наверно, тоже нет.
Смирнов раскрыл было рот, но ничего не произнес. Он вспомнил, что излишняя откровенность опасна.
– Кто будет ухаживать за женщиной, когда мы доставим ее в Мальмезон? – спросил Маликов. – Не мы же превратимся в сиделок?
– Я не прочь. Она очень красива, это было бы забавно, – сказал Смирнов. – Нет, Ковский поручил эту работу Мерне Доринской.
– Этой стерве? Что она делает в Париже? – настороженно спросил Маликов.
– Она часто здесь бывает. Говорят, Ковский и Доринская…
– Кто говорит? – рявкнул Маликов.
Испугать Смирнова было весьма трудно. Он пожал широкими плечами:
– Ты не знал? Это всем известно.
– Знал. Лучше об этом не говорить.
– Я бы предпочел забраться в койку с козлом, нежели с Мерной, – произнес Смирнов.
– Ковский не способен заметить разницу.
Мужчины засмеялись. Их смех стих лишь тогда, когда Смирнов заехал во двор русского посольства.
Джон Дори прибыл в американскую больницу в 16:40. Он испытывал сильное раздражение, теряя драгоценное время, но требовалось убедиться в том, что татуировка на ягодице женщины – не искусная имитация. Сначала пришлось искать китаиста Никласа Волферта. Оказалось, что Волферт отправился на один день в свое небольшое поместье в Амбуазе ловить рыбу. Пока его разыскали, доставили вертолетом в Париж, привезли на машине в американское посольство и ввели в курс дела, прошло четыре часа. Кроме Волферта, Дори захватил с собой Джо Доджа, лучшего фотографа американского посольства.
Доктор Форрестер, высокий худощавый человек с темными кругами под глазами, принял Дори в своем кабинете. Волферт и Додж остались в коридоре.
Форрестер уже был предупрежден О’Халлореном о том, что пациентка – весьма важная персона; доктор согласился помочь Дори.
– Это дело может оказаться весьма секретным, – сказал Дори, сев в кресло. – Надеюсь, вы обеспечите безопасность женщины. Есть масса причин, по которым кое-кто может попытаться убить ее. Я хотел бы, чтобы еду для нее готовил один надежный человек. За пациентом должна ухаживать медсестра, которой вы полностью доверяете.
Форрестер кивнул:
– Капитан О’Халлорен уже предупредил меня об этом. Я сделал все от меня зависящее. Что еще вы хотите?
– Я хочу сфотографировать татуировку. Я привез с собой фотографа.
Форрестер нахмурился:
– Татуировка находится на ягодице пациентки. – Он подался вперед и пристально посмотрел на Дори. – Вряд ли она позволит незнакомому человеку снимать ее ягодицу. Я не могу это разрешить.
– Она уже пришла в себя?
– Конечно. Сознание вернулось к ней три дня тому назад. Сейчас она изрядно нервничает.