Выгодный риск
Шрифт:
– Прекрасно, что между женщин распространяют полезные знания, – сказал Пушкин, давая знак приказчику, что его услуги не требуются. – Значит, тетушка дала и стол, и дом. Уже четыре дня, как приехали.
– Оставьте в покое милейшую Агату Кристафоровну… Как вы узнали?
– Был у нее с визитом пять дней назад… Как раз когда тетушка уже готовилась вас встречать. Иначе зачем бы она пригласила меня заглянуть не раньше масленичного четверга?
Агате оставалось только высокомерно улыбнуться: дескать, пустые подозрения. Но сказать-то было
– Повторяю вопрос: почему вы вернулись?
– Я уже ответила, – с упорством заявила она.
– Это не причина, а отговорка.
– Уверяю вас…
– Не надо уверять. Что вы делали в страховом обществе «Стабильность»?
Сомнений не осталось: за ней следили. От волнения Агата не могла сообразить, как долго за ней наблюдал Пушкин. Что именно ему известно. Надо ли запираться до конца или рассказать…
– Хорошо, я отвечу, если вы так грубо настаиваете, – сказала она, дернув головой, отчего перышко гордо помахало Пушкину. – Я приехала по просьбе моей подруги, Валерии Макаровны Алабьевой, дочери владельца страхового общества…
– Учите барышню обманывать богатых мужчин?
– Ей без надобности, – с вызовом ответила Агата. – Не надо пробиваться в жизни, отец даст все…
– Тогда в чем настоящая причина?
Очень хотелось соврать или что-то выдумать. Но под равнодушным, будто пронизывающим взглядом Агата ничего не могла выдумать. Правдоподобное, чтобы потом еще больше не запутаться.
– Я познакомилась с Валерией прошлым летом в Ницце, когда отдыхала там…
– Могу представить, – сказал Пушкин. – Французская полиция навсегда запомнила ваш отдых?
Агата пропустила колкость мимо ушей.
– Мы стали подругами. У Валерии случилось несчастье: ее маменька утонула на пляже, а отец… Отец уже в Ницце нашел себе новую жену. Мачеха Валерии старше ее на два года.
– Иными словами, на господина Алабьева не охотились.
– Как мерзко, – с сердцем сказала Агата. – Неужели вы во мне видите только плохое?
Пушкин не мог ответить, что он видел в ней. Особенно в портретах, которые всякий раз рассматривал у тетушки. Раз сам нарисовал.
– Чем ваша подруга задумала убить отца?
Прямота, с которой была высказана мысль, не отпускавшая Агату, сильно помогла. И укрепила.
– Валерия никогда не поднимет руку на отца…
– Но ведь что-то готовится. Иначе для чего вам знакомиться с ее братом, ныне управляющим страховым обществом.
– Вчера я была в доме Алабьева… Валерия устраивает масленичные посиделки с играми… Познакомилась я не только с Кириллом Макаровичем, но со всеми служащими их общества.
– Что же замышляет ваша подруга?
– Я не знаю, – ответила Агата так, что ей нельзя было не поверить. – Даю вам слово, что не допущу никакой глупости… Она во всем со мной советуется…
– Похвально. Прошу вас отказаться от благородного порыва.
Агата хотела возразить, но тут вдруг сообразила, что упустила из виду одну очевидную мысль: откуда Пушкин знает Кирилла Алабьева?
– Вы
– Вас не касается, – строжайше сказал Пушкин. Как только мог строго. – Занимайтесь блинами и не лезьте никого спасать. Если узнаете что-то серьезное, сразу сообщите мне. Примем меры…
С нее было достаточно. Ни одного доброго слова. Одни упреки. И строжайшие указания. Агата решительно спрятала руки в муфту.
– Мой милый Пушкин, – сказал она, повторяя интонацию тетушки, – обойдусь без ваших нравоучений… И знаете что? Я подписала договор страхования… В случае моей смерти один человек получит такую страховку, что будет обеспечен до конца своих дней… Он еще не знает об этом. А вас это совершенно не касается…
Агата прикрикнула на приказчика, чтобы завернул тяжелейшую сковородку, бросила на прилавок две купюры и приказала доставить покупку в Большой Девятинский переулок, где находится Общество, что печется о распространении полезных знаний среди женщин.
Уходя, Агата нарочно задела плечом Пушкина. Хотела как можно больнее задеть. Но, кажется, он ничего не почувствовал. Не мужчина, а какой-то кусок льда… Зря Агата Кристафоровна ее переубеждала. Ничего не получится…
Никак не мог рассчитывать Кирилл Макарович, что любезностью и приглашением чиновник сыска воспользуется так быстро. Его появление управляющий встретил, как подобает настоящему страховщику: с приятным обхождением. Только напитки и закуски предлагать не стал.
– Чем можем помочь, господин Пушкин? – спросил он.
– За прошедшие часы ситуация критически изменилась. К сожалению, я узнал об этом с некоторым запозданием.
Новость, кажется, не встревожила Кирилла Макаровича.
– А что случилось?
– Сегодня утром вдова Ферапонтова была найдена мертвой у своего дома.
– Мертвой? – переспросил управляющий так, будто ожидал, что она окончательно бессмертна. Как полагается ведьме. – Как мертвой?
– Ночью вышла подышать свежим воздухом, поскользнулась и упала с лестницы. Умерла на месте. Несчастный случай.
– Как это прискорбно…
– У пристава 1-го Пресненского участка, к которому относится дом Ферапонтовой, есть основания полагать, что смерть не случайна.
Кирилл Макарович выражал полное и окончательное недоумение.
– А какая же еще?
– Вдову убили. Довольно подло, – ответил Пушкин. – Вопрос не в этом. Формально с ее смертью в право получения страховой премии входит тот, на кого была оформлена ее страховка. Разве не так?
Возможно, впервые в истории страхования перед управляющим встал удивительный вопрос: кому принадлежит страховая премия, если страхователь умер дважды. Вопрос был столь прост и при этом неразрешим, что Кирилл Макарович вскочил с удобного кресла и принялся ходить по кабинету. Он пребывал в таких глубоких и бесполезных размышлениях, что Пушкин не трогал его. Пока не устанет.