Выход из одиночества
Шрифт:
– До сих пор все было абсолютно разумно?
Тело Ани качалось в тусклом свете, казалось, оно уплывает, исчезает.
– Послушай, Ани.
– Он запнулся.
– А если б я сейчас... ну... встал бы на колени? Просил, умолял бы?
Она медленно облизывала губы:
– Ну, если бы умолял, тогда бы конечно...
Кофе они все-таки выпили. Она брызгала водой на гущу, чтоб осела. Он вдевал в манжеты запонки:
– Поднимают человека с постели. Человек, может быть, спать хочет.
Она рассмеялась:
– А есть?
– Поесть тоже не вредно.
–
– Уже не успею. Ты позвонишь мне завтра?
– С девяти у меня уроки. Часов в пять...
– В пять я уже буду под парами. Даю коллегам "дружеский кофе". Говорят, это полагается.
Кофейник в руках Ани приостановился.
– У тебя совсем нет потребности изливать душу?
– Не по мелочам.
Она потянулась, взяла ртом протянутую им сигарету. Он чиркнул зажигалкой:
– В общем-то, у меня есть еще минут десять...
Вдруг ее сигарета вздрогнула, вздрогнул подбородок. На шее, на щеках появились мурашки. Теперь она вздрагивала вся: голова, колени... Жиль знал эту ее дрожь, ее нельзя было унять, она могла пройти лишь сама по себе, внезапно, как и появлялась. Появлилась же она по странным причинам: потому что кто-то вскрикнул, потому что море розовое, потому что в театре подняли занавес...
– Ничего, - говорила она быстро.
– Это я так. Да не обращай же внимания!
– Губы ее прыгали.
– Ты пригласил и профессора?
Жиль искал плед. Черный с желтым плед, он всегда валялся на стульях. Надо было закутать ее, хоть это и не поможет.
– Не надо, оставь...
– Она оттолкнула его руки.
– Так как же профессор?
– Профессору ди Эвору около ста лет. Точнее, девяносто шесть. По-моему, он питается исключительно овощным пюре.
– Что?
Вот это было сообщение! Дрожь у нее исчезла. Сразу.
– Я думала... Послушай, он должен быть моложе. Он же глава Королевского института...
– Вовсе нет. В институте, оказывается, есть дирекция. Собственно, в настоящее время Норман ди Эвор всего лишь громкое имя. Просто для рекламы. Королевский институт Нормана ди Эвора. А правильнее было бы назвать имени ди Эвора. Влияния в институте Эвор уже не имеет. Сунули ему нашу лабораторию - самую крошечную...
– Это ужасно, Жиль. Как же так?
– А вот так. Подземка закрывается через пять минут. Мадам, я вас целую.
Первая встреча с шефом произошла часов десять назад.
Толстый обрюзгший старик, которого с усилием под руку тащили через вестибюль, - это и был великий, всемирно известный профессор Норман ди Эвор, обладатель золотого венка, член десяти академий. Ди Эвор, для которого был создан Королевский институт.
Жиль смотрел в грузную стариковскую спину.
До этого он еще не видел своего шефа: когда Жиль прибыл, профессор болел, представляться пришлось по телефону. Потом до самого сегодняшнего дня Эвор работал в филиале. Во всяком случае, считалось, что работал... Он прислал новому ассистенту коротенькую записку - просил, чтоб тот пока осмотрелся.
Профессора привез в институт его лакей или, может быть, дворецкий. Жиль видел утром из окна, как грузное тело почти вынимали из машины. Часа три из кабинета ди Эвора не доносилось ни звука. Никто не входил к нему,не стучал.
Потом тот же слуга явился забрать его домой. Поймав момент, Жиль нарочно вышел в вестибюль: это была единственная возможность пригласить шефа на "дружеский кофе". Рабочий четверг окончился, по пятницам (Жиль уже знал это) знаменитость не работала. "Дружеский кофе" для коллег назначен был на пятницу. Это была единственная и последняя возможность пригласить ди Эвора.
Но сонные глаза шефа скользнули мимо. Поклон остался без ответа.
Глава 2
– За ваше начало!
Они подняли рюмки.
– Я слышал, вы занимаетесь телепатией?
Это спросил Сим Консельюш. Он был старше Жиля лет на шесть, тоже ассистент. Жиль встречал его статьи в "Новой биологии".
– Немного...
– Экспериментально? То есть я имею в виду - это активные занятия?
– Он хочет спросить, не являетесь ли вы просто собирателем анекдотов.
– Фернан Браганс ухмыльнулся. Этот белокурый человек обладал внешностью поэта - любимца женщин. Но резкий голос противоречил внешности.
– А... Тогда - экспериментально...
– И у вас есть регистрирующие приборы?
– Глориа Фонте смотрела на Жиля, откинувшись на спинку кресла.
– Приборы?
– Госпожа Глориа - наш электронщик, - представил Фернан, - и в качестве такового атакует нас с позиций точной науки.
Даже самые простые слова звучали у Фернана резко, с оттенком какого-то обидного сарказма.
"Дружеский кофе" состоял в основном из коньяка. Как виновник торжества Жиль сидел между двумя дамами. Мужчины: Консельюш и Браганс - разместились напротив. Это и была вся лаборатория Нормана ди Эвора. Жиль не удивлялся уже, что их так мало.
Конечно, молодые биологи вот уже лет шестьдесят мечтали работать с Норманом ди Эвором. Первый психобиолог мира, победитель рака, глава Королевского института... Когда провинциальный доцент Сильвейра в самом деле получил по почте вызов и стал собираться в столицу, весь город был потрясен. Еще бы, ассистент самого Эвора! Вариант сказки о Золушке и принце! В оставшиеся до отъезда дни счастливцу уступал дорогу даже городской транспорт. И вот трясущиеся посиневшие щеки, глаза, потерявшие цвет, - этот человек не мог бы руководить и кошкой. А он-то, Жиль, бросил дом, родителей, надежную, хоть и провинциальную, кафедру, примчался в столицу ассистент великого ди Эвора!..
"Чем выше вознесешься в мечтах, тем дальше лететь до земли" - этот пошлый афоризм, где-то случайно прочитанный, отзывался болью. В самом деле, что же теперь делать? Как работать с этими живыми останками?.. Жиль вез ди Эвору тетради своих наблюдений, две незаконченные работы, одну-две как будто неглупые идеи. Ведь ди Эвор мог заметить и пригласить Сильвейру, только заинтересовавшись его вышедшими статьями. Никаких других причин для приглашения Жиль придумать не мог... "Но эта развалина ничего уже не читает, - думал Жиль теперь, - и тем более ничего уже не рзшает. Тогда чему ж я обязан?.."