Выход из положения
Шрифт:
А было ли это? И возможно ли такое? — задал он сам себе вопрос.
Виктор улыбнулся, теперь он уже почти знал, что это возможно. Да что говорить, он почти был уверен, что был там! Не могло же это все ему присниться? С чего? Никогда до этого, такого не было, а если это был сон, то слишком он был длинный и подробный!
Но все же оставалось это «почти». Потому что, как можно сказать наверняка, о том, что не имеет физического подтверждения?!
— А стихи? А вся эта подробная нить событий? А эти женщины, поцелуи которых я чувствую и сейчас? — подумал Виктор.
Он не мог отмахнуться от своих желаний, они назойливо возвращали, и возвращали его к той жизни. Они звали его так, как манит глубина пропасти, в которую хочется прыгнуть, если долго смотреть в нее. Вы замечали, как рождается непреодолимое желание, сделать этот шаг, когда смотришь в бездну, и мурашки по коже идут, от страшной расплаты за это, а нога двигается все ближе и ближе и взгляд уже летит туда, и тянет за собой желания и тело…
— Ерунда, — вздрогнул Виктор от такого исхода, — если я нашел возможность попасть туда, и выйти оттуда один раз, то, почему не найду способ сделать это снова? — подумал он. Нужно ждать. Искать и пробовать. А пока, можно попытаться написать об этом все с самого начала. И хотя бы в мыслях, снова пройти всю эту другую жизнь.
Он попытался увидеть в голове первую строчку своего повествования и удивился, почему это не пришло в голову сразу. Он быстро пробежался по предполагаемому тексту и уловил возвращение тех чувств и тех ощущений, которые присутствовали тогда. Это взволновало его, и по телу прошелся холодок, как будто его желания стали ближе, а чувства ярче.
— Да, да, почему бы, и правда, не написать? Со всеми подробностями, со всеми мыслями и со всеми этими, можно сказать, необычными экспериментами, которые привели его к конечному результату. Ведь, не сразу он додумался, а вернее, даже и не верил в эти вещи, пока…
Виктор снова посмотрел в зеркало.
Он не заметил, как открылась дверь, и в квартиру вошла жена.
— Опять у зеркала! Совсем свихнулся! — быстро заговорила она раздеваясь. Люди в театры ходят, а ты, никуда не вытянешь! Ну что ты в него уставился?
— Да я только что вошел. Вот смотрю, что-то под глазами у меня, какие-то мешки… — соврал Виктор, и встал, чтобы поздороваться с женщиной, которая вошла в квартиру вместе с женой.
— Поухаживай за Любой, — сказала жена, проходя на кухню и ставя чайник, она у нас сегодня останется ночевать.
— Люба? — Виктор взглянул на вошедшую женщину и постарался скрыть свое волнение. А вы меня уже знаете? — спросил он ее. Я вам никого не напоминаю? ОН смотрел на нее с надеждой, что получит положительный ответ.
— Не— ет, — сказала Люба, улыбнувшись, — а мы что уже виделись где-то?
— Мешки! Ну-ка, дыхни, ты что пил? — спросила Тамара, подойдя к нему ближе. Ну конечно, коньяк! И ведь не жалко деньги переводить!
— Да ладно тебе, Тамар. Я немножко, так в кофе, заодно стихотворение новое продумывал, вот и не разделся, все новую строчку хотел переделать, — продолжал выкручиваться Виктор, улыбаясь Любе.
— Не обращай на него внимания. У него такое бывает. Нырнет в свои стихи, а потом еще в жизни их ищет. Сдвиг, самый натуральный. Отход от реальности. У него там такие дамы, в стихах. То его в пучину затаскивают, то голову перевязывают, жизнь спасают. Я их даже по именам знаю. Вообще-то правда, у него и про тебя есть стихотворение.
«Закрой глаза, и шелест мой услышь…», — прочитала Тамара строчку из стихов.
— Вы пишите стихи! — обрадовалась Люба. Я тоже писала давно, а потом бросила. Почитаете нам их? — спросила она. И про меня обязательно. Очень романтично, мне понравилось начало.
— Лучше бы он не стихи, а роман какой-нибудь сочинил, — сказала жена. Кому они нужны, сейчас стихи? Вон по редакциям разослал, а толка нет. Никто и отвечать не хочет. Садитесь за стол, чай готов, — пригласила она их к столу.
— Тамарочка, не ругай его! — попросила Люба. Сейчас очень трудно пробиться. А в редакциях порой и не читают рукописи. Получили и сразу в корзину! Нужно самому ходить, обивать пороги. И вообще, сейчас действительно, больше прозу жалуют. И чтобы без всяких таких философий. Он не виноват. Пусть пишет, в жизни ничего зря не бывает. Значит это его путь. Когда-нибудь оценят. Главное писать. Ведь за день этого не соберешь. Это же чувства, мысли, события. А для этого нужны годы!
Виктор прочтите нам что-нибудь, — попросила она, пододвигая к себе чашку чая.
— Сейчас, с удовольствием! — обрадовался Виктор, взяв в руки свою тетрадь. И вы знаете, я чувствую, что лет так, — Виктор просчитал сам про себя известные ему формулы, — моя книга выйдет в свет, — сказал он, прижимая тетрадь к груди и улыбаясь. И ты Тамарочка, еще будешь мной гордиться. И тогда все что хочешь! ОН открыл свою тетрадь и начал читать выборочно, на его взгляд, самые проникновенные.
— Виктор, у вас прекрасные стихи, — сказала Люба, когда Виктор прочитал несколько. Берет за душу, иногда даже плакать хочется. У вас талант! Я бы не смогла так подметить жизненные ситуации. Столько историй из того, что мы не замечаем и проходим мимо! Вы знаете, начните с конкурсов, есть такие для самодеятельных поэтов. Только начните, а дальше все закрутится. Вас оценят там, я уверена. Я как раз сегодня в одной газете прочитала. Я дам вам телефон и координаты, если хотите.
— Конечно, давайте, я попробую, — согласился Виктор.
Тамарочка, поцеловал Виктор жену в щечку, я тогда пошел. Мысль хорошая пришла. Я знаешь, как раз и решил за прозу взяться, сегодня в голову стукнуло. Пойдет, точно! Фантастическая повесть наклевывается. Ты мне чайку в мою комнату принеси с бутербродиком. Ладно?
— Иди, пиши, «Пушкин», может и правда, что-нибудь получится! — кивнула ему жена. Сейчас принесу. Ей было приятно, что у нее такой талантливый муж, и ругалась она, чаще всего для порядка.
— А вы знаете, когда я писал стихи про вас, я такой вас и представлял, — сказал, глядя в глаза и держа руку Любы, Виктор.