Выпуск 1. Том 1
Шрифт:
Заходить в кабинет, однако, никто не спешил: краем глаза они там уже увидели то, что, боялись увидеть. Напротив двери было окно. Слева, между окном и дверью, стоял большой письменный стол. В кресле, повернутом к нему боком, сидел крупный мужчина, безвольно повалившийся на стол. Он сидел лицом к окну и спиной к двери, но его поза не оставляла никаких сомнений. Под правой рукой, бессильно свесившейся к ковру, лежал маленький пистолет.
— Уведите миссис Личэм Роше, — резко бросил Пуаро Грегори Барлингу, — и других леди тоже.
Тот понимающе кивнул и положил ладонь на руку хозяйки.
— Он застрелился, — выговорила она. — Какой ужас!
Она снова вздрогнула и позволила увести себя. Девушки последовали за ними.
Пуаро, сопровождаемый молодыми людьми, вошел в комнату. Остановив их жестом, он подошел к телу и опустился возле него на колени.
Входное пулевое отверстие он обнаружил на правом виске. Пуля прошла насквозь, и разбитое зеркало, висевшее на стене, ясно показывало, куда она попала. На столе лежал лист бумаги, на котором неверной дрожащей рукой было выведено единственное слово: «Простите».
Пуаро оглянулся на дверь.
— Ключа в замке нет, — бросил он. — Возможно… Его рука скользнула в карман покойника.
— Да, вот он, — подтвердил он. — По крайней мере, должен быть он. Будьте добры, мосье, проверьте…
Джеффри Кин взял у него ключ и вставил в дверной замок.
— Да. Он и есть.
— А окно?
Гарри Дэйлхаус подошел к окну.
— Заперто.
— Вы позволите? — Пуаро стремительно поднялся и приблизился к большому двустворчатому окну, доходившему до пола. Он открыл его, с минуту пристально разглядывал траву внизу и снова закрыл.
— Друзья мои, — объявил он, — нам следует позвонить в полицию. До тех пор пока она не появится здесь и не убедится, что произошло действительно самоубийство, ничего нельзя трогать. С момента смерти не прошло и четверти часа.
— Знаю, — хрипло ответил Гарри. — Мы слышали вы стрел.
— Comment? [55] Что вы сказали?
Гарри Дэйлхаус и Джеффри Кин объяснили ему. В этот момент вернулся Барлинг, и Пуаро повторил ему то, что уже сказал молодым людям. Кин ушел звонить в полицию, и Пуаро попросил Барлинга уделить ему несколько минут.
55
Что (фр.)
Оставив Дигби охранять дверь кабинета и отправив Гарри Дэйлхауса за дамами, Пуаро провел Барлинга в небольшую комнату, примыкавшую к кухне.
— Насколько я понимаю, вы были близким другом покойного, — начал он. Именно потому я и счел возможным поговорить с вами первым. Возможно, приличия требуют от меня объясниться сначала с мадам, но в данный момент это не представляется мне pratique. [56]
Он помолчал.
— Видите ли, я попал в довольно деликатное положение. Лучше всего будет изложить вам факты прямо. По профессии я частный детектив.
56
Разумным (фр.)
Барлинг слегка улыбнулся.
— Вряд ли есть необходимость сообщать мне это, мосье Пуаро. Ваше имя гремит по всему миру.
— Мосье
Барлинг позволил себе понимающую улыбку.
— Он нисколько в этом не сомневался.
— Вот именно. Э… ну, вы меня поймете. Письмо достаточно ясно говорило о — что называется — эксцентричности его автора. То есть не об откровенном безумии, но все же о значительной неуравновешенности. N'estce pas?
— Последний его поступок говорит об этом лучше всего.
— О мосье, самоубийства далеко не всегда совершаются импульсивно. Так часто говорят присяжные, но делают они это единственно, чтобы пощадить чувства родственников.
— И тем не менее, Хьюберт не был нормален. Он страдал непредсказуемыми приступами ярости, фамильная гордость превратилась у него в самую настоящую манию, а уж по части чудачеств мало кто мог его обойти. При всем при том он оставался умным человеком.
— Несомненно. Достаточно умным, чтобы понять, что его обкрадывают.
— Но разве это причина, чтобы свести счеты с жизнью?
— Вот именно, мосье. Нелепость. И я должен спешить. Из-за этих — как он назвал их в своем письме — семейных обстоятельств. Eh bien, мосье, вы человек опытный и прекрасно знаете, что подобные обстоятельства обычно и есть главная причина, по которой человек решается покончить с собой.
— Вы имеете в виду…
— Что дело выглядит так, будто се pauvre [57] мосье обнаружил нечто еще — и не смог это вынести. Но, понимаете ли, у меня остался долг перед ним. Я согласился на его просьбу, я взялся за это дело — я уже веду его. Эти «семейные обстоятельства»… Покойный не желал вмешивать полицию. Поэтому я должен действовать быстро. Я должен выяснить истину.
— И когда вы ее выясните…
— Тогда… мне придется быть очень осторожным. Но я должен сделать все, что только возможно.
57
Несчастный (фр.)
— Понимаю, — проговорил Барлинг. Несколько минут он молча курил.
— Тем не менее, боюсь, я не смогу вам помочь, — ответил он наконец. Хьюберт не откровенничал со мной. Я просто ничего не знаю.
— Но, мосье, вы можете высказать догадку, у кого, на ваш взгляд, была возможность ограбить покойного.
— Трудно сказать. Хотя в таких случаях первым на ум приходит управляющий.
— Управляющий?
— Да. Маршалл. Капитан Маршалл. Отличный парень, потерял на войне руку. Он появился здесь около года назад. Но Хьюберт любил его и, насколько я знаю, доверял.