Выпуск 1. Том 7
Шрифт:
Он – он сам – убийца! Он вспоминает свои головные боли, свои провалы в памяти. Он совершенно уверен в истине: он, Александр Бонапарт Каст, – лунатик-убийца.
Его поведение впоследствии – это поведение преследуемого животного. Он возвращается в свое жилище в Лондоне. Он там в безопасности. Они думают, что он был в Челтенхэме. Нож все еще у него – совершенно глупо так поступать, конечно. Он прячет его за вешалкой в холле.
Потом, в один прекрасный день, его предупреждают, что придет полиция. Это конец! Они
Преследуемое животное делает последний рывок…
Я не знаю, почему он поехал в Андовер, – патологическое желание, мне кажется, пойти и посмотреть на то место, где было совершено преступление, которое совершил он, хотя ничего об этом не может вспомнить.
У него не осталось денег, он изможден… Ноги добровольно несут его к полицейскому участку.
Но даже загнанный в угол зверь продолжает бороться. Мистер Каст полностью верит в то, что он совершил убийства, но упорно настаивает на своей невиновности. И он хватается за алиби при втором убийстве. По крайней мере, его нельзя в этом обвинить.
Как я уже сказал, когда я увидел его, то сразу понял, что он не убийца и что мое имя ему ни о чем не говорит. Я также знал, что он считает себя убийцей!
После того как он признался мне в своей виновности, я более чем когда-либо убедился в правоте моей теории.
– Ваша теория, – сказал Франклин Кларк, – это абсурд!
Пуаро отрицательно покачал головой:
– Нет, мистер Кларк. Вы были в безопасности до тех пор, пока вас никто не подозревал. Как только вы стали подозреваться, раздобыть доказательства оказалось легко.
– Доказательства?
– Да. Я нашел в шкафу в Комбесайде трость, которой вы пользовались при совершении убийств в Андовере и Черстоне. Обыкновенная трость с тяжелым набалдашником. Часть дерева была удалена и залита расплавленным свинцом. Вашу фотографию выбрали из полдюжины других двое людей, которые видели, как вы выходили из кинотеатра в то время, когда предполагалось, что вы находитесь на донкастерском ипподроме. В Бексхилле вас опознали Милли Хигли и девушка из «Скарлет Раннер Роудхаус», куда вы приводили ужинать Бетти Барнард в тот фатальный для нее вечер. И наконец, наиболее непростительное из всех – вы пренебрегли самыми элементарными мерами предосторожности. Вы оставили отпечатки пальцев на машинке Каста – той самой машинке, которую, если вы невиновны, вы никогда не могли держать в руках.
Кларк с минуту сидел спокойно и затем произнес:
– Красное, течет, мимо! [15] Вы выиграли, мсье Пуаро! Но ведь стоило рискнуть!
Невероятно быстрым движением он выхватил из кармана небольшой пистолет и приставил к своему виску.
Я вскрикнул и невольно вздрогнул, ожидая выстрела. Но боек щелкнул вхолостую.
Кларк застыл в изумлении и издал проклятия.
– Нет, мистер Кларк, – сказал Пуаро, – вы, должно быть, заметили, что сегодня у меня новый слуга, мой друг, искусный вор-карманник. Он вытащил ваш пистолет из кармана, разрядил его и вернул на прежнее место, да так, что вы об этом и не узнали.
15
Термины
– Вы – неописуемый, жалкий выскочка-иностранец! – выпалил Кларк, багровый от гнева.
– Да, да, это по-вашему. Нет, мистер Кларк, не видать вам легкой смерти. Вы сказали мистеру Касту, что чуть было не утонули. Вы знаете, что это значит: то, что вас ждет иная судьба.
– Вы…
Лицо его было мертвенно-бледным. Кулаки угрожающе сжались.
Два детектива из Скотленд-Ярда появились из соседней комнаты. Одним из них был Кроум. Он прошел вперед и произнес свойственную данному моменту фразу:
– Я предупреждаю вас, что все, что вы скажете, может быть использовано как свидетельство.
– Он сказал уже достаточно, – произнес Пуаро и добавил, обращаясь к Кларку: – Вы слишком переполнены чувством островного превосходства, но я лично считаю ваше преступление совсем не английским, не спортивным…
Глава 35
Финал
Печально сознавать, но, когда дверь за Франклином Кларком закрылась, я истерически захохотал.
Пуаро взглянул на меня с легким удивлением.
– Вы ему сказали, что преступление не спортивно, – задыхался я.
– Это правда. Оно отвратительно – не столько убийством брата, сколько жестокостью, с которой к смерти заживо был приговорен несчастный человек. Лису словить, и в ящик засадить, и не давать сбежать! Это не спортивно!
Меган Барнард тяжело вздохнула:
– Не могу поверить… не могу. Это правда?
– Да, мадемуазель. Кошмар окончен.
Она взглянула на него, и ее румянец стал ярче.
Пуаро повернулся к Фрэзеру:
– Мадемуазель Меган все время преследовал страх, что это вы совершили второе преступление.
Дональд Фрэзер спокойно ответил:
– Я сам представил себе это однажды.
– Из-за вашего сна? – Он придвинулся ближе к молодому человеку и доверительно понизил голос: – Ваш сон имеет очень естественное объяснение. Вы признали, что образ одной сестры уже исчез из вашей памяти и его место заняла другая сестра. Мадемуазель Меган заменила в вашем сердце свою сестру, но, поскольку вы не допускали мысли, что стали неверным мертвой так скоро, вы старались подавить эти мысли, убить их! Вот и объяснение вашему сну.
Глаза Фрэзера остановились на Меган.
– Не бойтесь забыть, – мягко произнес Пуаро, – она не слишком достойна воспоминаний. В лице мадемуазель Меган вы имеете одну из ста – у нее великолепное сердце!
Глаза Фрэзера просияли.
– Думаю, вы правы.
Мы все окружили Пуаро, задавая вопросы, проясняя тот или иной факт.
– Те вопросы, Пуаро, которые вы задавали каждому? Был в них какой-нибудь смысл?
– Некоторые из них были просто чепухой. Но я выяснил одну вещь, которую хотел знать, – что Франклин Кларк был в Лондоне в момент отправления первого письма. А также я хотел посмотреть на его реакцию, когда задавал вопросы мадемуазель Торе. Он был застигнут врасплох. В его глазах я увидел злобу и гнев.