Выпуск 2. Пьесы для небогатых театров
Шрифт:
ТАМАРА. Не знаю. Я дошла до вокзала. Я с многими говорила, но как-то все бестолково. Начальника вокзала на месте нет, а дежурная… она сказала, что это недоразумение. Нас нет в графике.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Нас нет в графике, но мы есть в натуре!
ДЕД. У меня примерка зубов. Завтра в Санкт-Петербурге. Последняя.
ТАМАРА. Диспетчер призывал нас к терпению. Надо подождать немного, должны разобраться. А начальник милиции — к выдержке и спокойствию. Не
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. А что он еще сказал?
ТАМАРА. А еще он сказал, что после черной полосы всегда наступает светлая.
ДЕД. Не всегда. Иногда после черной полосы уже ничего не наступает.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Но хоть кто-нибудь сказал что-нибудь… оригинальное?
ТАМАРА. Самое оригинальное я увидела сама. Своими глазами. Вот что произвело впечатление.
ДЕД. Говори, Тамара. Говори скорее.
ТАМАРА. Я видела проводника. Я видела собственными глазами, как наш проводник сел в междугородний автобус. И уехал.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Куда?
ТАМАРА. Не знаю. Уехал.
ДЕД. Зачем уехал?
ТАМАРА. Вы меня спрашиваете?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Но этого быть не может.
ТАМАРА. У него был «дипломат». И он был с усами.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я же сказал, это не он. Наш без усов.
ТАМАРА. Клянусь вам, это был наш проводник.
АНТОНИНАЧто же, Тамара, у него усы выросли, пока мы тут сидели?
ДЕД. Усы растут медленно.
ТАМАРА. Но он был с усами. Это факт. Он уехал с усами.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ( задумчиво). И с «дипломатом»…
АНТОНИНА. Скатертью дорога. Значит, дадут нового.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Не очевидно. Могут и никого не дать.
ТАМАРА. Вот именно. По-моему, он что-то знал… что-то знает, чего мы с вами не знаем.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Со временем, конечно, все разъяснится. Тайное становится явным. Так всегда бывает. Со временем.
ДЕД. Столько ждали, еще подождем.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. В любом случае жизнь продолжается.
Выстрел.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Что это?
АНТОНИНА. Игорь Сергеевич, это ваш пистолет!
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ( испуганно). Какой пистолет?
АНТОНИНА. Вы говорили, у вас пистолет есть. В чемодане. Это он выстрелил.
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ. Я пошутил. Это шампанское! У меня в чемодане бутылка шампанского!.. ( Бьет
АНТОНИНА. Как шампанское?.. Как в чемодане?.. Чтоб само… в чемодане… шампанское?.. Разве это возможно?
ИГОРЬ СЕРГЕЕВИЧ( сокрушенно). Ай-я-яй.
ТАМАРА( неуверенно, но с надеждой). Раз в сто лет, возможно… возможно.
АНТОНИНА. В чемодане?.. Само?.. Раз в сто лет?..
ДЕД. Ничего, ничего. Бог даст, доедем.
Олег Ернев
«ТРЕТИЙ ГЛАЗ»
комедия
Кондаков
Надежда Аркадьевна
Вера
Комната с выходом на балкон. За столом сидит Кондаков, скорбно обхватив голову руками. Из груди его доносятся приглушенные рыдания. Наконец, рыдания затихают. Он поднимает голову, промокает платком глаза. Взгляд его выражает целеустремленность и решительность. Вынимает из ящичка стола пистолет и коробочку с патронами к нему. Положил на стол рядом с початой бутылкой водки и открытой банкой консервов. Берет ручку, листок бумаги, пишет. Написав, читает:
— В моей смерти прошу никого не винить. Умираю, потому что все кругом — жулики.
Подавил прорвавшееся было рыданье.
— Сейчас бы выскочить на балкон и заорать на всю планету: «Люди! Какие вы все жулики!» Так ведь не выскочишь и не заорешь: балкон третий год на одном гвозде болтается, и никому до этого нет дела. Ни-ко-му! А ведь пятый этаж. Да что говорить.
Налил водку в стакан, выпил. Тычет вилкой в консервы. Вдруг что-то увидел в банке, брезгливо рассматривает, морщится. Подцепляет вилкой инородный предмет, рассматривает его в лупу.
— Ничего не понимаю. Улитка что ли? Или мокрица какая? Нет, кажется, все-таки улитка. Да, улитка. Вон и панцирь.
Брезгливо отшвыривает предмет с вилки на пол.
— Фу, гадость! Чуть не сожрал. Что это такое я ем? Морская капуста. Это же надо, жулье! Капусту в банку вместе с улитками. И еще хотят, чтобы я после этого жил!
Бросает банку в урну. Вдруг, передумав, достает ее из урны, держит в руках, ползает по полу с лупой в поисках выброшенного предмета, находит, насаживает его на вилку и уже с вилки отправляет обратно в банку. Банку тщательно закрывает и бросает в урну.