Выпуск II. Том 5
Шрифт:
— Мистер Пуаро? Прошу за мной, сэр.
Дворецкий повел его через холл направо и распахнул дверь.
— Мистер Эркюль Пуаро, — объявил он.
В комнате было несколько человек, все в вечерних туалетах. Пуаро сразу понял — его здесь не ждали. Все присутствующие рассматривали его с искренним удивлением.
Наконец к нему неуверенно направилась высокая женщина с темными, чуть тронутыми сединой волосами.
Пуаро склонился к ее руке.
— Прошу простить меня, мадам, — сказал он. — К сожалению, мой поезд опоздал.
— Ничего страшного, —
— Эркюль Пуаро, — произнес он четко и внятно. За его спиной тут же раздалось удивленное «Ах!», и он понял, что сэра Жерваза в этой комнате нет. Он тихо спросил:
— Вы знали о моем приезде, мадам?
— А-а.., да… — Ее голос звучал совсем неубедительно. — Я думаю… По-моему.., но я так рассеянна, мосье Пуаро. Все забываю. — В ее голосе послышалось некое грустное удовлетворение. — Я слышу то, что мне говорят. И вроде бы все понимаю, но слова лишь на миг задерживаются в моем мозгу — через секунду их уже нет! Исчезли! Словно мне никто ничего не говорил.
И, будто выполняя с большим опозданием свой долг, она рассеянно огляделась и пробормотала:
— Я думаю, все присутствующие вам знакомы. Конечно же это было не так. Фраза просто была испытанным приемом, с ее помощью леди Шевени-Гор освобождала себя от повинности представлять гостей и, следовательно, от необходимости напрягать свою память, чтобы ненароком не переврать их имена.
Предпринимая сверхъестественные усилия, чтобы с честью выйти из сложного положения, она прибавила:
— Моя дочь Руфь.
Девушка, стоявшая перед Пуаро, была тоже высокая и темноволосая, но совершенно другого типа. В отличие от размытых, неопределенных черт лица леди Шевени-Гор у нее был точеный, почти орлиный нос и четкая линия подбородка. Черные волосы падали на плечи пышной волной мелких кудрей. Ее лицо было настолько чистым и румяным, что почти не требовало косметики. Эркюлю Пуаро редко доводилось встречать столь очаровательных девушек.
Кроме того, Пуаро сразу понял, что она не только красива, но и умна, и распознал некоторые черты ее характера — гордость и своенравие. Она заговорила, слегка растягивая слова, и Пуаро показалось, что она делала это намеренно.
— Как это здорово, — сказала она, — принимать у себя мосье Эркюля Пуаро! Видимо, Старик решил преподнести нам небольшой сюрприз.
— Так вы не знали, что я должен приехать, мадемуазель? — быстро спросил он.
— Даже не подозревала. Но раз так, мою книгу для автографов придется забрать только после обеда.
Из холла донеслись звуки гонга, дворецкий, распахнув двери, оповестил:
— Кушать подано.
Но раньше, чем прозвучало последнее слово — «подано», — произошло нечто странное. На лице чинного дворецкого отразилось — всего лишь на мгновение — крайнее изумление…
Сия метаморфоза длилась долю секунды, маска вышколенного слуги тут же вновь появилась на его лице. И тот, кто
Дворецкий замешкался в дверях. Хотя лицо его опять, как и положено, было бесстрастным, в позе осталась некоторая напряженность.
Леди Шевени-Гор неуверенно сказала:
— О Боже.., это более чем странно. Нет, в самом деле, я.., как же быть?
Руфь обернулась к Пуаро:
— Не удивляйтесь. Это невероятное замешательство вызвано тем, что мой отец впервые, по крайней мере за последние двадцать лет, опаздывает к ужину.
— Это более чем странно… — недоуменно пробормотала леди Шевени-Гор. — Жерваз никогда…
К ней подошел пожилой мужчина с отменной военной выправкой. Он добродушно посмеивался.
— Наш милый старина Жерваз! Наконец-то опоздал! Точность — вежливость королей. Клянусь честью, мы ему это попомним. Выходит, и ему не чужды человеческие слабости?
— Но Жерваз никогда не опаздывает, — тихо сказала леди Шевени-Гор, и в голосе ее звучало изумление.
Замешательство, вызванное этим незначительным contretemps [7] , было нелепым, почти смешным. И все же Эркюлю Пуаро оно таковым не показалось… За этим замешательством он разглядел тревогу и даже мрачные предчувствия. К тому же ему показалось странным, что Жерваз Шевени-Гор не вышел встретить гостя, которого пригласил таким необычным образом.
Между тем стало очевидно, что никто из гостей не знает, как вести себя дальше. Никто из них еще не попадал в такое положение, в самом деле было от чего растеряться.
7
Осложнением (фр.)
Наконец леди Шевени-Гор взяла инициативу в свои руки, если позволительно было так назвать ее действия. Ибо, говоря по правде, действия эти были весьма необычны.
— Снелл, — вопросила она, — а что ваш хозяин?..
Она не договорила, только выжидающе посмотрела на дворецкого.
Снелл, привыкший к ее манере изъясняться, сразу же отчеканил:
— Сэр Жерваз без пяти минут восемь спустился вниз и сразу прошел в кабинет, миледи.
— А-а, понятно… — Ее рот оставался открытым, а взгляд отсутствующим, — Как вы думаете.., то есть.., он слышал гонг?
— Я думаю, он непременно должен был его услышать, миледи, ведь гонг — прямо у двери кабинета. Я, разумеется, не знал, что сэр Жерваз все еще не вышел оттуда, иначе сообщил бы ему лично, что обед подан. Мне сделать это сейчас, миледи?
Леди Шевени-Гор ухватилась за это предложение с заметным облегчением.
— Да, благодарю вас, Снелл. Пожалуйста, сообщите ему. Да, конечно.
Когда дворецкий вышел из комнаты, она сказала:
— Снелл — просто сокровище. На него можно всецело положиться. Просто не знаю, что бы я делала без Снелла.