Выпуск II. Том 7
Шрифт:
Она всерьез продолжала любоваться видами из окна.
— Может, вы хотите открыть окно? — спросил Стивен Фарр.
— Наоборот, я только что его закрыла, — сдержанно отозвалась Пилар.
Она свободно говорила по-английски, правда с небольшим акцентом.
Наступило молчание.
«Приятный голос. В нем чувствуется солнце… — думал Стивен. — И теплый, как летняя ночь…»
«Мне нравится его голос, — думала Пилар. — Звучный и сильный. Интересный мужчина, определенно интересный».
— Поезд переполнен, — заметил Стивен.
— О
Воспитание, которое получила Пилар, отнюдь не запрещало ей разговаривать в поездах с незнакомыми мужчинами. Она не хуже других умела постоять за себя и не привыкла ни в чем себе отказывать.
Стивен родился не в Англии, и он не испытывал неловкости, вступая в разговор с молоденькой девушкой. Обладая открытым характером, он считал вполне естественным заговорить с тем, с кем ему хотелось.
Поэтому, ничуть не смущаясь, он улыбнулся и сказал:
— Лондон вам не понравился, правда?
— Ни капельки.
— Мне, между прочим, тоже.
— Значит, вы не англичанин? — спросила Пилар.
— Англичанин, но живу в Южной Африке.
— Тогда все понятно.
— Вы тоже из другой страны?
— Да, — кивнула Пилар. — Я из Испании.
Стивен сразу заинтересовался:
— Из Испании? Значит, вы испанка?
— Наполовину. Мама у меня англичанка. Поэтому я и говорю так хорошо по-английски.
— А как вы относитесь к войне? — спросил Стивен.
— Война — это ужасно. И печально. Она принесла столько разрушений!
— А на чьей вы стороне?
О политике Пилар рассуждать не любила. В деревне, где она выросла, объяснила она, войной мало интересовались.
— До нас она не дошла, понимаете? Мэр, офицер правительственной армии, естественно, был за правительство, а священник — за генерала Франко. Большинство же жителей занимались своими виноградниками, поэтому у них не было времени разбираться, кто прав и кто виноват.
— Значит, возле вас боев не было?
— Нет, — ответила Пилар. — Но я ездила по стране на машине, — добавила она, — и мне довелось видеть много разрушений. Я видела, как угодила бомба прямо в машину и та взорвалась. А другая бомба разрушила дом. Очень странно!
— Вот, значит, какое у вас представление о войне? — чуть криво улыбнулся Стивен Фарр.
— Да и неудобного тоже немало, — продолжала Пилар. — Вот, например, я хотела ехать дальше, а моего шофера убили.
— И вас это не огорчило? — Стивен пристально смотрел на нее.
Пилар широко распахнула большие темные глаза.
— Всем суждено умереть! Разве не так? Если смерть приходит с небес и сразу — раз и готово, — чем это хуже других смертей? Каждому суждено прожить определенное время и затем умереть. Так происходит во всем мире.
— Пацифистка из вас, по-моему, не получится, — рассмеялся Стивен Фарр.
— Кто? — Пилар смутило слово, которое раньше в ее лексиконе, по-видимому, не числилось.
— Вы умеете прощать своих врагов, сеньорита?
— У меня нет врагов, — покачала головой Пилар. — Но если бы были…
— Тогда что?
Он обратил внимание на ее хмурое выражение лица.
— Будь у меня враги, которые ненавидели бы меня, — серьезно объяснила Пилар, — я бы тоже возненавидела их и перерезала бы им глотку вот так. — Она сделала выразительный жест.
Жест этот был таким резким и таким откровенным, что Стивену Фарру на мгновенье стало не по себе.
— Значит, вы кровожадны? — спросил он.
— А что бы вы сделали с вашими врагами? — спокойно спросила Пилар.
Он открыл было рог, чтобы ответить, но, посмотрев на нее, расхохотался.
— Не знаю, — сказал он. — Не знаю.
— Не может быть, — нахмурилась Пилар.
Он перестал смеяться, вздохнул и тихо ответил:
— Да, пожалуй, знаю…
И тут же, сменив тему разговора, спросил:
— Что же заставило вас приехать в Англию?
— Я буду жить у маминых родственников, — сдержанно ответила Пилар.
— Понятно.
Он откинулся на спинку сиденья и, не сводя взгляда с девушки, задумался о том, как выглядят эти ее английские родственники, как они ее примут, эту незнакомку из Испании, и как она будет смотреться в чопорном английском семействе, празднующем Рождество.
— Хорошо жить в Южной Африке? — спросила Пилар.
Он принялся рассказывать ей про Южную Африку. Она слушала внимательно, как слушает сказку ребенок. А ему нравились ее наивные, но с хитрецой, вопросы и возможность ответить на них, придумывая довольно замысловатую, почти сказочную историю.
Конец этому положило возвращение в купе пассажиров. Он встал, улыбнулся, посмотрев ей в глаза, и снова вышел в коридор.
На секунду ему пришлось задержаться в дверях, чтобы дать возможность войти в купе пожилой даме, и в это мгновение его взгляд упал на бирку, прикрепленную к ее явно не английской соломенной корзине. Он с интересом прочел: «Мисс Пилар Эстравадос». А потом увидел адрес, и глаза его расширились от удивления и замешательства: «Горстон-Холл, Лонгдейл, Эддлсфилд».
Он полуобернулся, не сводя с девушки глаз, а на лице его появилось новое выражение: озадаченное, возмущенное, недоверчивое… Он вышел из купе, закурил и, нахмурившись, задумался о чем-то своем…
3
Альфред Ли и его жена Лидия сидели в большой синей с золотом гостиной Горстон-Холла. Они обсуждали, как проведут предстоящее Рождество. Альфред — приземистый мужчина средних лет, с добрым лицом и теплыми карими глазами. Говорил он негромко, четко формулируя каждое предложение. Короткая шея придавала ему неуклюжий вид. Лидия, напротив, была похожа на рвущуюся вперед поджарую гончую. Она была какой-то хрупкой до изнеможения, и во всех ее движениях чувствовалось удивительное изящество.