Выпускница академии
Шрифт:
Своего отца я не знала, а, судя по язвительным намёкам тётки, у меня его никогда и не было. Я бастард, но дед – тогдашний глава рода, признал меня, и я стала единственным ребёнком в семье. Вот такие дела.
Правда, есть у меня ещё где-то неизвестный жених. Я не знаю даже его имени, но ношу на пальце его кольцо (когда была маленькой, носила на цепочке на шее). Он должен объявиться, когда мне исполнится тридцать лет. Помолвку с ним за меня заключил ещё дед. Матушка спорить естественно не стала.
Но для меня этот жених понятие уж слишком эфемерное. За двадцать лет я не получила от него ни одной весточки. И, надеюсь, за это время он благополучно забыл о своих обязательствах и моём существовании. Иначе мне с ним тоже придётся бороться. Потому что я хочу иметь свободу выбора. И в тридцать лет у меня появится на это право.
Но в детстве я, честно говоря, всегда с трепетом думала об этом человеке. Ждала, что он приедет и заберёт меня в свой светлый мир, совсем не такой, как мир нашего приюта. Особенно горько я жаловалась этому кольцу, когда меня незаслуженно наказывали или обижали старшие девочки. Но кольцо было всего лишь кольцом. Жених, конечно меня не слышал, и я, поплакав, продолжала жить дальше.
Так что Морев для меня сейчас самое удобное место. Тихо пересидеть в провинции пусть даже и все десять лет (хотя я надеялась как-нибудь сократить этот срок), где меня никто не знает – это моя цель сейчас. А потом я надеюсь заняться любимым делом: созданием препаратов и зелий. У меня это, смею надеяться, неплохо получается. А жизнь – она долгая (маги живут 350-450 лет), всё успею.
Оставив на время бесплодные размышления, я выглянула в окно. Мы ехали сейчас через перевал, который соединял в единственном доступном месте Радужного кряжа равнинную часть нашего королевства и горное княжество Роксин, куда я и направлялась.
Вообще-то, они просили опытного преподавателя и должен был ехать магистр Сайлус – мой научный руководитель. Но сам магистр и ректор посчитали, что научная работа магистра не может позволить такие длительные перерывы, и отправили меня – его магистрантку, подсластив эту ссылку возможностью регулярных консультаций с приездом в родную академию Барны. Я согласилась. Выбора всё равно не было.
Вид за окном вызвал трепетный восторг и ужас одновременно. Справа дорога резко обрывалась в пропасть и возникало ощущение, что дормез сейчас сорвётся в эту манящую глубину. Оттуда слышался шум перекатов и вставали верхушки деревьев. Я отпрянула от окна и меня охватило безотчётное чувство тревоги.
Грохот камней, резкий рывок, крики возницы оказались всё равно неожиданными. Дормез угрожающе накренился и начал медленно заваливаться на бок. Ударился стенкой о камни и… Внезапно остановился, как бы завис в воздухе. Камни за стеной продолжали сползать вниз, переворачиваясь и грохоча. А дормез теперь плавно поднимался вверх, влекомый неведомой силой.
Наконец, колёса дормеза стукнулись о дорогу. Я качнулась, продолжая судорожно цепляться за поручень. Не понимаю, как я удержалась во время этой передряги. Взгляд метнулся к заветному сундучку, и я облегчённо выдохнула: он лежал на полу, но был совершенно цел. Слава пресветлой!
Снаружи было тихо и я осторожно открыла дверь дормеза, которая почти не пострадала, чтобы осмотреться.
– Рэя, с вами всё в порядке? – раздался откуда-то сверху тревожный мужской голос.
Я подняла голову. На небольшом скальном выступе над дорогой стоял высокий мужчина в добротной дорожной одежде. Чёрные волосы были собраны в низкий хвост, а серые глаза внимательно смотрели на меня. Волевое, мужественное лицо. Красив. Пальцы мужчины ещё подрагивали от напряжённого кастования, и он сжал их в кулак. «Маг, – поняла я. – Сильный маг, если смог остановить падение дормеза и поднять его на дорогу».
– Благодарю за помощь, рэй. Вы успели вовремя и спасли мне жизнь. Не скажите ли вы своё имя, чтобы я могла просить за вас у Пресветлой?
– Не стоит, рэя. Однако прошу вас пересесть в мой экипаж. Ваши лошади сорвались в пропасть, и я вынужден был отсечь их от дормеза, чтобы они не утянули вас за собой. Я довезу вас до ближайшей станции.
(Станция – королевская дорожная станция на тракте, где можно было сменить лошадей. Находились на расстоянии 50 км друг от друга на всех королевских дорогах).
Только сейчас я обратила внимание, что лошадей нет. Оглобли вывернуты и одна из них сломана, колёса еле держатся. Весь багаж, привязанный к задку дормеза, отсутствовал, а наш возница бледный, как снег, стоял в стороне и мял в руках свой картуз. «Хорошо, что деньги и документы при мне», – невольно мелькнула трезвая мысль. Запоздалый ужас перехватил дыхание, и я непроизвольно вскрикнула.
– Ну-ну, рэя. Вы так замечательно держались, – поморщился мой спаситель. – Прошу вас держать себя в руках и дальше. Ведь всё обошлось, и вы не пострадали.
«Держать в руках?! Да у меня ноги подкашиваются, и голова ничего не соображает!» Но, посмотрев на мужчину, я только осторожно кивнула и, подхватив свой сундучок, встала недалеко от своего бывшего экипажа, наблюдая за ним.
Тот, как будто прислушался к чему-то, и уверившись в безопасности, легко сбежал на дорогу, а затем, не дожидаясь меня, направился к повороту. Видимо, там остался его экипаж. Не теряя времени, я устремилась за мужчиной, а мой возница – за мной. Спрашивать со своего спасителя в такой ситуации ещё и галантное поведение и обижаться на невнимание, мне не пришло и в голову.
И, действительно, за поворотом обнаружился открытый экипаж и пара осёдланных лошадей, а когда я подошла ближе, то увидела и людей. Моего спасителя с нетерпением поджидали двое: довольно пожилой мужчина в коричневом сюртуке с седыми волосами и молодыми зоркими глазами, похожий на целителя, а также молодая привлекательная женщина, скорее даже девушка, которая в нетерпении притопывала ножкой по земле и возбуждённо крутила головой. При этом её светлые кудряшки нервно подпрыгивали и создавали вокруг головы золотистый шар. Возница же, наоборот, невозмутимо восседал на козлах и терпеливо дожидался хозяина.