Выше свободы
Шрифт:
Древний быт слагался гораздо умнее нашего. Старое поколение держало молодежь в глубоком повиновении себе. Власть родителей была священной. Деды и прадеды считались полубогами. Оскорбить их память неуважением казалось кощунством. Верен или нет этот гипноз - другое дело, но преклонение перед прошлым вносило огромную силу в настоящее. Чувствуя себя потомком столь почитаемых, сильных, разумных предков, каждый человек ощущал в себе некое духовное наследство, капитал духа, на который можно опереться. Поклонение предкам, как святым, вызывало желание подражать им, хранить их заветы. А ведь эти так называемые "заветы" в сущности есть мудрость не отцов и не дедов, а всего человеческого рода. Как хотите, это не такой пустяк, которым можно бы пренебрегать. Восхищение предками переходило на их эпоху. Вся старина, все прошлое покрывалось романтическим флером. Древнее - как даль казалось прекрасным. Кроме настоящего, у тогдашних людей была как бы вторая жизнь и еще лучшая жизнь - в прошлом. Прибавьте к этому твердую веру в загробное существование, и вы увидите, что для человека старой, национальной культуры все три эпохи - настоящее, прошлое и будущее - были полны жизни, полны неиссякаемого интереса. Не правда ли, тогдашний человек был богаче в сравнении с теперешним, который презирает прошлое и не верит в будущее? Национальная культура тем и истинна, что только она сохраняет полноту жизни, ее вечность и неизмеримость. Человек национальной культуры знает - как дерево в земле, - что у него жизнь не только в стволе, но и в корнях, и в семенах. Выдернутый же из своей истории
Вот почему я высоко ставлю Всероссийское общество св. Ольги. Это одно из предприятий, возвращающих русское сознание к прошлому. Культ Ольги первой великой нашей женщины, праматери нашей христианственности и государственности, служит началом культа всего великого, что было в нашей истории. Обвал иноземных влияний, иностранщина и инородчина разорили Россию - у нас украдено все тысячелетнее наше прошлое! Нас разучили любить его и научили презирать. Не помнящие родства, мы потеряли веру в будущее. Вот когда настоящее наше сделалось и в самом деле презренным! Вернуть уважение к старине - значит вновь опустить корни народные в источники их питания. Вернем прошлое - поверьте, полнота бытия вновь сама засветит нам веру и любовь к жизни.
P.S. Именинницы, не забудьте вспомнить имя великой Ольги! Не забудьте о памятнике, что ей будет строиться в древнем Пскове.
1908
ЗАВЕТ СВ. ОЛЬГИ
Завтра Ольгин день33. Как член Всероссийского общества св. Ольги позволяю себе поздравить всех русских женщин, носящих с честью это великое имя. Носить его с честью не так легко, как некоторые другие, менее значительные имена, смысл которых забыт или затерян. В имени Ольга, наиболее благородном из всех национально-русских имен, носимых женщинами, кроется неисследимо-огромное содержание - историческое, государственное и религиозное. Во всех этих отношениях мне уже приходилось рассматривать значение св. Ольги: она - первый великий человек русской крови, первый национальный государь наш (до нее были варяги), первый просветитель России, первый - святой. Придавая Ольге мужские прилагательные, я следую примеру Карамзина, назвавшего Ольгу великим мужем русской истории. В самом деле, в этой удивительной женщине столько было красоты, нежности и богатырского мужества, что во все времена, в долготу веков, она подает пример не одной, а обеим половинам нации. У нас нет иных источников судить об Ольге, кроме летописных сказаний и легенд, но легендарная слава есть самое достоверное свидетельство ее заслуженности. На заре нашей истории Ольга первая заслужила славу мудрейшей из людей. Спрашивается, много ли русских женщин (и даже мужчин) удостоились той же легенды за эту тысячу лет?
Так как в течение пяти лет в "Новом Времени" уже установился обычай, чтобы ко дню св. Ольги я говорил ей похвальное слово, то позвольте на этот раз связать священное для меня и для всей России имя с одной злобою дня, волнующею многих. Как раз около дня св. Ольги выяснился результат пятой Олимпиады в Стокгольме. Россия заняла шестнадцатое место среди народов мира. Это соревнование не государственного процветания, не политической силы и культурного значения, где мы заведомо не на первом месте. Это соревнование чисто расовых достоинств - физической силы и ловкости, здоровья и телесной свежести, определение, так сказать, атомного веса тех человеческих единиц, из которых слагаются могущественные массы, именуемые нациями. Я уверен, что бессмертный дух праматери народа русского, св. Ольги, будет возмущен отсталостью, которую обнаружила Россия в Стокгольме. В эпоху св. Ольги этого не было: Россия тогда могла уступать многим народам в величине, политической силе, просвещении - но в физической крепости русские племена никому не уступали. В своем лице Ольга-язычница оставила вечный завет, какой нужно быть русской женщине женою и матерью. Красавица, пленившая варяжского князя в молодости и византийского императора на склоне лет, - Ольга тем самым оставила завет народу русскому прежде всего блюсти красоту расы, ибо красота есть высшая гармония тела, показатель скрытых совершенств не только органических, но и духовных. Чем должен быть русский человек, взятый в отдельности, Ольга-язычница показала в личном примере неутомимости и отваги, с которыми она, оставшись вдовой, принялась укрощать государственную анархию и завоевывать отпавшие племена. Она не отступала и не уступала, она нападала и захватывала, она совершала без видимого утомления огромные походы и военные, и культурные, и, наконец, глубокой старухой, захваченная врасплох нашествием азиатов, она оказала железное сопротивление им, выдержав крайне мучительную осаду. Женщину такого типа никак нельзя назвать слабосильной и слабонервной, бездеятельной и бесхарактерной. Нет - это была и по физическим свойствам исключительная, богатырская натура, донесшая свое здоровье и энергию до девятого десятка лет. Есть и еще доказательства ее богатырства: Ольга была матерью Святослава. Невозможно себе представить, чтобы матерью столь неукротимого героя и завоевателя была женщина больная и слабая: вернее предположить обратные качества, качества могучей природы, полученные сыном от матери. Что тут мы имеем дело с породой, доказывают богатырские задатки всего ближайшего потомства Ольги. Святослав - подобно Святогору - видимо, не мог выносить громадного запаса энергии и едва в состоянии был ее растратить. Владимир напоминал отца - даже отрицательные его качества (тысячи жен и наложниц в разных городах) говорят о чудовищной телесной силе. Наконец, около хилого князя едва ли сгруппировалась бы дружина легендарных богатырей: такие вассалы в век еще варяжского (общегерманского) права едва ли признали бы своим сюзереном князя, слишком уступавшего им в мужестве и силе. Первый среди равных, Владимир сам должен был быть богатырем, чтобы быть "красным солнцем" среди них. Из завещания Владимира Мономаха узнаем, что даже христианское потомство св. Ольги унаследовало богатырский склад жизни - вечные походы и охоту, а стало быть, и богатырский склад тела, железное здоровье, силу, ловкость, неутомимость, отвагу.
Если все это верно - а оспаривать это было бы бесполезно, - то вот, мне кажется, одна из основных заповедей, оставленных праматерью России: бережение телесной силы. Физическую крепость расы следует не растрачивать, а накапливать и соблюдать как драгоценное сокровище. Может быть, "мудрейшая" из людей самое христианство приняла, отчасти движимая чувством самосохранения народного. Так как на глазах Ольги и по ее почину завязывалась богатырская национальная культура, то мудрая государыня не могла не видеть и тех пороков, которые истощали эту культуру и вели к гибели: пьянства ("Руси веселие пити") и гаремного разврата. Может быть, именно для того, чтобы остановить разлив богатырской распущенности и защитить от нее свежесть расы, Ольга и предприняла введение новой религии, предписывающей сдержанность во всех отношениях. Из двух торжествовавших тогда культурных вер Ольге, как женщине, едва ли могло нравиться магометанство. В христианской вере - помимо нравственного откровения - она могла усмотреть еще и спасительную дисциплину для племен, зараженных дурными нравами еще в древние, скифские времена. Еще до Р. X. предки славян, как известно, слыли невоздержанными пьяницами (см. Анакреона). Тацит же в позднейшее время даже стыдится передать некоторые обычаи племен восточной Европы. В России, как и в античном мире, христианство явилось реакцией против нравственной анархии и главным образом - против физического распутства. Рассеянные на огромном пространстве и разрозненные славянские племена держались разных культов - между ними могли быть и отвратительные, навеянные развратным Востоком, могли быть и более чистые. Св. Ольга принадлежала, согласно легенде, к племени кривичей, наиболее удаленному от восточных влияний и, может быть, долее сохранившему первобытную арийскую чистоту в соседстве с литовцами и готами. Сама богатырша - продукт наиболее свежих и чистых стихий язычества - Ольга почувствовала
Не лишено значения то, что наш народный эпос не знает языческого богатырства. Герои и великаны у нас являются по сю сторону перелома истории, уже на христианской стороне ее. К древнейшим языческим богам они уже не имеют в былинах никакого отношения, или имеют враждебное ("идолище поганое"), и с ранних дней являются защитниками столько же веры, сколько Отечества. Один из трех богатырей на богатырской "заставе" - родом уже попович, то есть сын христианского священника. Русское богатырство явилось как бы первым следствием введения христианства. Превосходному материалу, данному язычеством, недоставало той нравственной дисциплины, без которой истинный героизм невозможен. На Западе рыцарство развилось тоже лишь с принятием христианства и от религии было неотделимо. Именно с одряхлением веры на Западе падает и рыцарский культ и та культура мужества и чести, что вместе с католичеством придала европейской расе столь благородный облик.
В день, посвященный памяти последней нашей великой язычницы и первой великой христианки, уместно припомнить верховные интересы человеческой породы - и насколько печально они пренебрежены у нас. Верховный интерес человека в том, чтобы он не только назывался царем природы, а и был им, не только бы считал сотворенным по подобию Божию, но и действительно обнаруживал бы свойства полубога. Таким современный человек быть уже может, если захочет: цивилизация дает для этого достаточные средства. Когда-то, в расцвет иных цивилизаций, арийские племена уже достигали поразительной высоты развития, и телесного и духовного. Возможно это и теперь. Доказательством возможности почти эллинского совершенства во многих отношениях служит восстановление Олимпиад и связанной с ними культуры тела. Россия заняла в Стокгольме шестнадцатое место, в самом хвосте народов, - но над нею идет целая лестница наций, выступивших уже на древний богатырский путь. В нашем малопросвещенном, но достаточно изнеженном и растленном обществе найдутся скептики, которые с усмешкой отнесутся к обычаю Олимпиад. Что это за соревнование - в беге, плавании, метании копий, в стрельбе, в игре в мяч и т.п.? Серьезное ли это увлечение? Сам по себе спорт, каков бы он ни был, достоин ли он внимания людей, стоящих на достаточной высокой ступени умственной культуры? Не служит ли эта мода на физические упражнения признаком некоторого одичания европейских обществ, возвращения к варварству еще дохристианскому? Ведь этак скоро мы дойдем до гладиаторской борьбы на сцене, до травли зверей и т.п.
Мне кажется, подобные голоса подсказываются не силой духа, а скорее, бессилием тела и свойственным бессилию малодушием. Соревнования в беге, плавании, гребле, стрельбе и во всевозможных видах ловкости и силы есть не одичание, а напротив - первый шаг от одичалого состояния тела к его культуре. Если это переход к варварству, то не сверху вниз, а снизу вверх. Именно вынужденным совершенствованием своего тела (войною и охотой, к которым нужно было подготовляться) дикари доразвились до варваров, подготовив для себя возможность еще более высоких ступеней цивилизации. Арийские племена в наше время чрезвычайно далеко подвинулись, но телесное развитие у многих оказалось запущенным. Научившись выводить превосходные породы свиней и коров, иные народы забыли о совершенствовании собственной расы и незаметно подвинулись в этом отношении назад. И наиболее одичавшею физически породою в семье культурных наций являемся, по-видимому, мы, русские. Шестнадцатое место на всемирном конкурсе силы и ловкости - этот факт что-нибудь да говорит. Он говорит о том, что основной вопрос бытия народного у нас обеспечивается донельзя плохо.;.
В течение последних тридцати лет мне, как и каждому политическому писателю, приходилось множество раз свидетельствовать о том, что народ русский заброшен и беспомощен в самых важных своих нуждах. Питание народное нигде в культурном свете не обеспечено так шатко, как у нас. Учеными исследованиями обнаружено систематическое недоедание простонародья, пониженность пищевой нормы, доходящей местами до 13% среднеевропейского потребления. Не только качество питания у нас гораздо хуже, чем на Западе, но и количество значительно меньше, а между тем первое условие физического развития - хорошее питание. В течение тех же тридцати лет нами, публицистами, беспрестанно указывается на гибельные санитарные условия, в какие поставлена Россия, - неизмеримо худшие, чем на Западе. Следствием этого являются не только губительные эпидемии, уносящие ежегодно сотни тысяч и миллионы жизней (если вспомнить детскую смертность), - следствием санитарной запущенности является постепенное обессиление расы, ибо даже богатырский организм, разъедаемый всевозможными заразами, наконец истощается в борьбе с ними. В течение тех же тридцати лет беспрестанно указывается нами, публицистами, ужасное действие народного пьянства, поддерживаемого плохо обдуманною финансовою политикой. Ученые (напр., профессор Сикорский) установили постепенно растущее алкогольное вырождение нашего простонародья, очень напоминающее то самое алкогольное вырождение, от которого вымирают австралийские и сибирские дикари. В течение тех же тридцати лет нам, публицистам, приходится указывать на пагубное влияние неорганизованности труда народного, на физически вредную манеру надрываться от работы во время страды и распускаться от безделья в зимние месяцы. Что касается меня, то я должен удостоверить полную бесполезность наших писательских указаний и предупреждений: угнетающие здоровье народное явления у нас не никнут, а растут.
Есть что-то странное и страшное в организме нашей национальной государственности, мешающее ей бороться со злом, давно и бесспорно осознанным. Есть какое-то неподвижное место - вроде лапы, увязшей в капкан, с которого мы никак не можем сойти, и вертимся все тут же, страдая и изнемогая. Между тем и великие, и малые народы, наши соседи и братья в семье арийской, за эти тридцать лет сделали огромные шаги и далеко обогнали нас. Трудно себе представить, до какой степени, например, улучшилось питание народное в Европе и Америке с общим подъемом народного богатства. Отсталые народы - и впереди всех недоедающая Россия - откармливают и без того жирный Запад, продавая за бесценок добываемые тяжелым трудом пищевые продукты. Трудно себе представить также, до чего быстро и резко улучшилось на Западе здоровье народное с введением строгих санитарных законов; заболеваемость и смертность понизились там вдвое и втрое, средняя же продолжительность жизни сильно повысилась. Менее успехов на Западе сделала борьба с народным пьянством, но есть страны (например, Швеция и Америка), где достигнуты чудесные и в этом отношении результаты. Наконец, что касается организации правильного труда народного, то и здесь замечается быстрая эволюция: труд народный на Западе делается все более непрерывным, все более напряженным, все более уравновешенным с силами рабочего и потому все более производительным, то есть в результате наиболее здоровым, а мудро придуманные законы о страховании болезни и старости держат даже низшие слои рабочего пролетариата на уровне известного обеспечения. Все эти и многие другие стадии расового оздоровления на Западе уже пройдены или проходятся на наших глазах. Прогрессирующие страны приступают к последней задаче цивилизации - к культурному, так сказать, человеководству, к усовершенствованию рас. Вновь, как тысячелетия назад, возникает своего рода религия человеческого богоподобия, стремление сделать человека физически сильным, прекрасным, героическим, достойным отдаленных предков и Творца их. Всемирные олимпиады - не вздор, не забава, а показатель могучего движения в человечестве, и горе народам отставшим! Земля - наследие не хилых и пьяных, не неврастеников и одряхленцев, земля - наследие богатырей, и в этом законе природы - высшая справедливость...