Высокие отношения
Шрифт:
– Открыто! – рыкнул Высота, оторвавшись от созерцания.
Кого бы ни принесли бесы, этот кто-то настроен решительно. А следующего удара потолок может и не перенести. Будет обидно умереть, если от свалившейся балки треснет череп. Как-то некрасиво получится, если помрешь в собственном доме, еще и так. От смерти уходил на войне, в пещерах, и на стенах… А тут раз, и все, лежишь – брызги во все стороны. И ногами дрыгаешь. Обидно как-то. И глупо!
В дверь снова ударили, с неменьшей силой. С потолка закружилась пыль.
– Да мать вашу, – прорычал Хото, – вы в уши балуетесь на досуге?! Открыто! На себя потяните, мать вашу!
Наконец-то, стенолаз был
Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о полки. «Железо» на них жалобно задребезжало. Свалился «крабик», грохнулась сцепка карабинов, похожая на диковинную фалангу или сколопендру…
В комнату, пригибаясь – дверь-то невысокая, Хото макушкой чиркал, а как-то, по пьяни, и голову разбил – вдвинулись два человека-горы. Оба в одинаковых черных длиннополых епанчах [плащ из промасленной ткани], под которыми, не таясь, тусклели кольчуги. В руках у гостей были короткие копья с наконечниками, в руку длиной. Как раз в тесном помещении работать. Не длиннее меча-полуторника, но куда удобнее. И древки окованы – руби, старайся, только вспотеешь! А пока рубить будешь, толковый мастер в пузе десяток дырок наделает.
Тут же стало очень тесно.
Между верзилами протиснулся третий. Ростом копейщикам до плеча, и раза в три легче. Без оружия, если не считать кинжал на поясе. Господин Дюссак. Ближайший помощник господина Фуррета. Опаснее десятка ядовитых змей и умнее стаи сов. Если бы у Хото появилась возможность безнаказанно ткнуть Дюссаку в печень что-нибудь острое, стенолаз с удовольствием ткнул два раза. Сивера стала бы куда лучше!
– Привет, Высота! – поздоровался Дюссак, и кивнул на пролитое вино, – я всегда знал, что ты хорош, но ты оказался еще лучше! Самый быстрый убийца в Сивере! Мы не успели войти, а ты уже убил кого-то и спрятал тело! Кого ты убил и за что?
– Островного шпиона, – зевнул Хото, – кого же еще. Чего надо? В такую-то рань?
Дюссак зевнул ответно, прикрыв рот рукой в тонкой перчатке:
– Какая рань, Высота? Ты совсем уже допился? Порядочные люди задумываются о том, как бы отойти ко сну, ворота еще не закрыли, а ты уже ждешь рассвета!
Помощник господина Фуррета оглядел нехитрую обстановку комнаты – полки со стенолазным снаряжением, широкая кровать на низеньких ножках, пустые кувшины по углам, наваленная на пол куча грязной одежды и веревок, из-под которой выглядывала сабельная рукоять, выполненная как стилизованная драконья голова. Небогато живет мастер стенолаз, совсем небогато! Оружие не пропил, и то хорошо. А ведь мог!
– А чего мне еще ждать? – хмуро спросил Хото, исподлобья и очень пристально глядя на одного из верзил. Под мутным взглядом стенолаза тому стало не по себе, и он обильно потел.
Дюссак катнул сапогом кувшин, лежащий на боку.
– Мало ли чего можно ждать? Мир очень разнообразен, а замыслы Пантократора весьма затейливы. К примеру, можно ждать чуда. Которое, к твоему сведению, произошло.
Чуть выставив правую ногу, и приняв донельзя официальный вид, Дюссак продолжил:
– Господин Фуррет вспомнил про твое скорбное существование! Напоминал про долг и передавал, что был бы очень рад, увидев тебя в гостях.
Хото медленно обвел посланцев всемогущего Фуррета недобрым взглядом. Всем сразу стало неуютно. Господин Фуррет в Сивере заправляет всем и каждым. Но он далеко, а Хото, человек с пустыми глазами, налитыми кровью – вот, рядышком, руку протяни и коснешься. Если не отгрызет! Хорятина бешеная! Лопатой бы его по хребту!
Высота резко выдохнул, и весь как-то сдулся, будто дохлый еж, провалявшийся месяц на солнце и проткнутый рогатиной. И стал похож на обычного запойного пьянчугу, которых двенадцать на дюжину.
Верзилы переглянулись с явным недоумением. Простые их мысли читались влет. Настолько легко, что Дюссак их и затылком прочитал – вон, как скривился.
«И как мы, такие большие и сильные, могли заподозрить этого мозгляка-пропойцу в том, что он опасен хоть чуточку? Щелбаном с ног собьем, соплей надвое перешибем! И вспотеть не успеем! И чего с этим отребьем блаародные господа водятся? Блажь какая-то, не иначе!»
– Он ждет меня, как полагаю, именно сейчас? – вяло уточнил Хото, дернув заросшим подбородком в сторону окна. Дождь хлестал без передышки. Словно какой-то небесный великан нахлебался пива, достал свой великанский хер и заливал несчастную Сиверу… И лужи тут, странные, желтизной отдают. Неужели, правда? Даже как-то обидно сразу стало…
Громилы снова переглянулись, на этот раз, с забавным торжеством – надо же, пьянь, а соображает! Уважает, стало быть, господина Фуррета! А кто его не уважает? То-то же!
Дюссак покачал головой – он, определенно, тоже слышал каждую скрипучую от глупости мысль подчиненных. Вон, как глаз дергается!
– Совершенно верно. Именно сейчас. Нас ждет карета сразу, за углом. Или боишься, что всего за двадцать шагов растаешь?
– Кхм… – протянул Хото, – целых двадцать шагов… – Высота ухватил первый попавшийся кувшин, в нем, на удивление, что-то булькало. Стенолаз двумя огромными глотками – громилы с некоторым даже уважением загляделись – выхлебал остатки, не глядя зашвырнул посудину под кровать. Под грязноватым пологом, спускающимся до самого пола, глухо стукнуло – явно не первый сосуд там оказался, укатившись по некрашеным доскам.
– Тебе нужна женщина в доме, – произнес Дюссак. – Свинарник развел, прям на загляденье.
– Думаешь, ей тут понравится? Да и заведешь одну, что делать с прочими? Выгонять? Не люблю обижать женщин.
Хото поднялся. Ноги дрожали как у старика, а левое колено отдалось острой болью, пронзившей до самого нутра.
– Тваааарь… – прохрипел стенолаз, начал заваливаться на бок, в падении схватился за ближайшего громилу, не успевшего отшагнуть. Тот только и успел, что вытаращиться.
– Спасибо, – буркнул Хото, кое-как утвердившись на ногах. Затем Высота склонился над кучей хлама в углу, покопался. На свет появился хубон [в нашем мире – испанская куртка века 16-17. Типичный пользователь – капитан Диего Алатристе из одноименного фильма], с прошнурованными рукавами, выглядящий так, будто его неделю драла стая медведей. Но зато с многочисленными серебряными пуговицами и вышивкой, тоже серебряной, на спине. Вязь обрисовывала силуэт стенолаза, повторяя татуировку. Да и шнуры были из золотой нити… Куртка одна стоила примерно как годовое жалование обоих стражников.
Накинув хубон, Высота с недоумением и надрывом вопросил:
– Господа, нас ждет господин Фуррет, а мы тут прохлаждаемся! Доколе?!
И выскочил из комнаты, каким-то чудом просочившись сквозь плотный ряд гостей. Гости проводили его изумленными взглядами и кинулись следом. Толкаясь и мешая друг другу в тесном коридоре.
Хото шагнул на улицу и тут же об этом пожалел. Сволочной великан ждал именно его, чтобы прибавить мощи. Высота промок мгновенно.
Впрочем, до кареты он, несмотря на мокрую одежду, предпочел пробежаться. Дюссак последовал его примеру. У дверцы оказались одновременно. Заскочили внутрь, благо, оба отличались худощавостью, и застрять не рисковали.