Высшая математика

Лавин Ольга

— Это твое право, Лара, — ее слова меня нисколько не задевали.

— Вот и поговорили. Костя, идиот, — сказала она и встала с моего дивана.

— Что? Что ты сказала? — я схватил ее за руку и приблизил к себе.

— Пусти меня, пусти! — кричала она и выдиралась.

— Не смей говорить мне такие слова. Я, не идиот, это ты идиотка. Которая, раздвинула ноги, надеясь захомутать богатенького парня. Но не вышло, и быстро перешла в руки к его другу.

— Что?! — возмутилась она, и сильно меня оттолкнула.

— Это

ты меня соблазнил, это ты передал меня в личное пользование своему другу. Ты самый жестокий человек, Костя. Тебе никогда не светит настоящая и искренняя любовь, ты никогда не будешь счастлив, никогда.

Она перешла все границы. Я не мог больше ее слушать. Моя правая рука резко поднялась и ударила ее по лицу.

— Ты с ума сошел? — спросила она, своей ладонью держа место удара.

— Прости, но ты меня вынудила, — ответил ей.

— Иди к черту! Никогда больше не приближайся ко мне. Я тебя.

— Сынок, Ларочка, мы дома, — послышался голос моего отца. Лара быстро выбежала из моей комнаты, и я последовал за ней. Все же зря, я надеялся что они заблудятся по дороге или захотят отобедать в ресторане.

— Привет сынок, — бросился меня обнимать отец.

— Привет, папа, — я последовал его примеру. Клавдия в этот момент закатила глаза, выражая свое недовольство.

— Лара, что с тобой? — заметила моя мамочка ее состояние.

— Все в порядке, — ответила Лара, которая сдерживала себя из последних сил, что бы не расплакаться.

— Я тебе привез одну инновационную вещь, потом продемонстрирую, — сказал отец.

— Здорово, — ответил я.

— Дорогой, все подарки потом. Тебе сейчас стоит отдохнуть с дороги и пообедать.

— Ты права, любимая, — согласился он с ней, и поцеловал ее. Как же меня бесит эта наигранность в ее лице. Сплошное лицемерие.

— Ларочка, скажите нашей кухарке, что бы приготовила обед.

— У нашей кухарки есть имя, — возмутился я.

— Извини, Костя, я и забыла, — ответила она.

— Вы мои самые близкие люди, я надеюсь, что настанет все же тот день, когда вы не будете ругаться.

— Конечно любимый, мы к этому стремимся, — любезно сказала Клавдия.

Лара уже ушла, и я был рад. Что она ничего не рассказала Клавдии и моему отцу.

Отец с Клавдией стали подниматься наверх. Я тоже поднялся к себе, ведь обедать совсем не хотелось. Разговор с Ларой меня огорчил.

Маша

Я поехала за Верочкой в садик. Надеялась сегодня пораньше ее забрать и отвести к бабушке. Но когда я пришла в садик и зашла вовнутрь, меня встретила воспитатель без дочки.

— Здравствуйте, а где моя дочка? — сразу решила я спросить.

— А ее уже забрали.

— Как это забрали? Вы в своем уме? Кому вы отдали моего ребенка?

— Не паникуйте, все хорошо. Ее забрал папа.

— Что значит папа?

— Мужчина представился отцом Верочки, я и подумала, что он им является.

В моей голове сразу промелькнуло два варианта. Или это был Костя или Гриша. Но никто из них не имел такого права. Костю я предупреждала держаться от моей дочери подальше. И Грише этого делать не разрешала.

— Как выглядел этот мужчина?

— Я к нему не особо приглядывалась.

— Ладно, надеюсь, что с ней все будет хорошо. Иначе вам несдобровать, — я начала кидать угрозы в ее адрес, ведь в данную секунду злость меня переполняла. Я вышла с территории детского сада, села в машину и поехала домой, надеясь, что мой ребенок уже дома.

Плохо только то, что я так и не записала Гришин номер, и не имела никакой возможности ему позвонить. А грешить на Костю пока не стоит.

Прошло пятнадцать минут, и я приехала домой. Я даже не стала парковать автомобиль, сразу вышла и поднялась к себе. На удивление дверь была заперта изнутри. А это значило только одно — моя дочь дома, цела и невредима.

Я зашла в квартиру и увидела следующую картину — Гриша сидел на диване, а Верочка тем временем демонстрировала ему платье, которое подарила Настя. А он с восхищением смотрел на нее. В его глазах было видно разочарование и осознание того, что он это потерял. Нас потерял, и не будет возможности все вернуть обратно. Как бы сильно ему этого не хотелось, я не поверю в то, что он сможет измениться, исправиться, станет идеальным отцом и самым лучшим на свете мужем. Это мы проходили.

— Привет, Верочка.

— Мама, мама. Папа вернулся, — радостно кричала она. Вот, гад, уже успел ей все рассказать. Ну, ничего, сейчас я ему все выскажу.

— Малыш, ты можешь пройти в свою комнату, нам необходимо поговорить.

— Только не ругай его, хорошо?

— Хорошо, — согласилась я с ней, и она побежала к себе.

— И как это называется? Гриша, ты совсем с ума сошел? Я тебе разве не говорила, что бы ты держался от нее подальше.

— Она моя дочь и я имею такое же право.

— Да ты что? Неужели? А где ты был все то время, когда нужна была твоя поддержка?

— Я тебе уже рассказал все. Я не хочу больше говорить о своей прошлой жизни, я хочу начать ее заново с тобой и нашей дочерью.

— Я не хочу, понимаешь? Не хочу!

— Тебе так сложно меня простить?

— Тебе же было сложно ради нас с дочерью отказаться от своих азартных игр. Тебе было сложно не пропадать ночами и не изменять мне, когда я была беременна. Тебе было сложно бросить своих друзей, которые тянули тебя на дно. Гриша, об этом можно говорить очень долго. Но возникает вопрос, надо ли?