Выстрел в водопад [СИ]
Шрифт:
– Женя, не дергайся, - севшим голосом сказал Гришка. Посмотрел вниз - до воды всего ничего и поднял глаза на младшего.
– Тебе надо медленно подниматься. Старайся втыкать ноги и руки поглубже в песок.
– Я не могу...
– Можешь, давай... только осторожно... ты легкий, все получится.
Женька, всхлипнул, вытер выступившие слезы, размазав грязь по лицу, кивнул и зарыл руку в горячий песок. Глубже, глубже. Наконец, пальцы ощутили прохладу - там уже была твердая почва из которой торчали какие-то корешки. Вцепившись в них покрепче, он засунул вторую руку немного повыше. Подтянул тело. До края обвала было рукой
Вот и край. Сделав последнее усилие, мальчик перевалился через него и с облегчением выдохнул.
– Гриш, я сейчас какую-нибудь палку найду, вытащу тебя - он лежал на краю обрыва и смотрел на брата.
– Нет, - покачал головой тот, - тут не палку, тут целое дерево надо... не вытянешь... Позови кого-нибудь из взрослых...
– Ты подожди тогда, я мигом, ладно? Держись, ага?
– Женька поднялся на ноги, огляделся и побежал в заросли деревьев. Кажется, оттуда они пришли на берег. Дорогу обратно к институту он помнил очень приблизительно. Страх за брата гнал все быстрее.
Когда эта противная узкоглазая девчонка зажмурилась и завопила, что есть силы, сердце у Наташи оборвалось в первый раз.
Когда уже забегала в Институт, в дверях, что-то заставило оглянуться, и сердце у нее оборвалось во второй раз - за спиной у Анны стоял динозавр. Двуногий, выше девушки, с оскаленной пастью и длинным извивающимся хвостом. Наталья видела таких на картинках, в книжках своего семилетнего племянника. Она хотела закричать, но только молча, как рыба разевала рот. На горло словно накинули удавку, и женщина не могла выдавить из себя ни звука. Больше не медля ни секунды, она развернулась и помчалась в вестибюль.
– Ох, моченьки моей нет... что ж там приключилось?
– Варвара Петровна тяжело дышала и держалась за левый бок, - крик-то подняла, аж сердце заходится...
– От кого мы убегали-то? Это ж надо так напугать!
– Татьяна беспокойно оглядывалась, - А сыночки мои как же? Или мне самой их искать придется...
Из-за угла выскочила Наташа, глаза у нее были совершенно безумные.
– Что там, Натусь?
– Ключ! Скорее!
– Господи, Наталка, ты что как припадочная?..
– глядя на ее перекошенное лицо, Варвара Петровна утерла испарину.
– Сдохнуть хотите? Дверь открывай! Ты меня понимаешь, дура старая?- Наталья вцепилась в ее руку, - Где ключ?
– Да подожди, не тряси ты меня, окаянная, - свекольно-красное лицо вахтерши покрывали мелкие бисеринки пота, - всю душу вытрясешь, и так еле на ногах держусь, - она стала шарить по карманам фартука в поисках ключей.
Послышался дробный стук каблуков, затем грохот, сопровождающийся треском, словно сломалась деревянная доска. Яростное рычание наполнило вестибюль.
Из вестибюля в коридор, высунулась зубастая морда, показавшаяся Варваре Петровне, невероятно огромной Следом еще одна. Досматривать она не стала. Безошибочно выхватив в связке нужный ключ, воткнула его в замочную скважину. Теперь в поле ее зрения было только лицо Татьяны, на глазах ставшее мертвенно-бледным. Сзади, задавленным голосом, пискнула Наташа. Варвара Петровна спиной почувствовала приближение зверя. Замок спасительно щелкнул,
Глухой удар заставил ее отшатнуться. Еще один. Трясущимися руками, наваливаясь всем своим грузным телом, она придвинула к двери тяжелый стол и рухнула на пол.
– Господи, что же это делается?.. Господи, спаси и сохрани... Богородица Дева, радуйся... Благодатная Мария, Господь с тобою... благословенна ты в женах... и благословенен плод чрева твоего... Усердно к тебе прибегаю, скорая помощница и молитвенница о душе моей... Избави мя от бед и напастей...
Сыпалась штукатурка, трещали косяки. И чем сильнее скребли когти по толстому дереву дверной обшивки, тем исступленней женщина молилась:
– Царица Преблагая, богородица матушка... защитница сирых и убогих, узриши мою беду... услыши мою скорбь, спаси и помилуй... спаси и помилуй!..
Внезапно удары прекратились. Удаляющийся стук когтей по каменному полу и все стихло. Теперь было слышно только ее шумное, со свистом дыхание. Спасительная дверь двоилась и расплывалась в глазах. На фоне пылающего лица, ставшие бесцветными губы, продолжали двигаться уже беззвучно.
Женщина попыталась подняться с пола, но не смогла и только устало прислонилась спиной к ножке стола. Голову давил железный обруч, боль зазубренными лезвиями полосовала мозг.
– Девоньки, милые... воды дайте, - язык повиновался ей с трудом.
– Кажись, ушел он, проклятый... дай... пересохло все.
Воды она так и не дождалась.
– Еттить твою мать!
– сказал Семенов.
Тело бандита лежало на полу вместе с привязанным к нему стулом. Над правым ухом трупа имелась аккуратная дырочка, вторая столь же аккуратная, была в оконном стекле.
– Выходит, ты жмура второй раз решил убить?
– язвительно поинтересовался прапорщик.
– Выходит так, - развел руками охотник.
Слава присел возле трупа на корточки.
– Все брюхо в кровище, а вокруг нет ничего...
Семенов хмыкнул.
– Этот гаврик еще вчера ласты склеил!
– Думаешь?
– Чего тут думать? Его кровь в джипе была... видать, пока они досюда добрались он, и перекинулся, значит, от потери крови. А второй не будь дураком, использовал дружка своего, чтоб, нас подзадержать. И ведь ловко придумал мерзавец! Стекло грязное, в домике темно... а он окошко с дверью приоткрыл - сквозняк... занавесочка колышется... вот и казалось, что этот шевелится. Пока мы покойничка высматривали да окружали - минут двадцать потеряли... Обманул гад!
– Интересно...
– прапорщик щелкнул зажигалкой, прикуривая, - а сам-то он куда делся? Может в погреб, какой залез? Эдак мы его неделю выковыривать будем!
– Вряд ли, - Семенов тоже вытянул сигарету из пачки, - дай-ка прикурить, Коля...
– он затянулся, щурясь от дыма.
– Ты бы Славка поосторожней со жмуром, - заметил он возящемуся возле трупа напарнику, - вдруг он его заминировал...
– Ну, ты Иваныч нашел душмана, - усмехнулся Слава.
– Чем он его заминирует, какашкой, что ли? Нет на нем ничего.