Вьюга теней
Шрифт:
– Бесполезно, Гаррет. Будь на моем месте орк, ты был бы уже мертв. К тому же арбалет у тебя разряжен. Что тут у вас?
– Орк, один из тех, кого вы должны были убить. Гаррет его подстрелил, но заметил Первого я,– затараторил Кли-кли, не собираясь приписывать всю победу мне.
– Нет, Кли-кли, этот не из тех.– Эльф перевернул тело и склонился над орком, бесстрастно изучая лицо мертвеца.– Миралисса наложила на них Сеть Недвижимости, и мы смогли расправиться со всеми, они даже пикнуть не успели. Четверо возле костра, еще один рядом с раненым, итого пятеро, не считая раненого. Мы прикончили
– Тогда откуда взялся этот? Или сей орк – плод моего больного воображения? – недовольно спросил Кли-кли.
– Просто ваш мерзкий флини не посчитал нужным сообщить о седьмом.– Из-за стены появился Халлас.– Я с самого начала говорил, что не следует доверять этой летающей сволочи!
– Где был седьмой, мог быть и восьмой,– задумчиво сказал Эграсса.
– А также девятый и десятый.– Гоблин не преминул насыпать соли на рану.
– Идемте к остальным, там решим, что делать дальше.
Мы пошли за эльфом, позади сопел Халлас. Эграсса уверенно вел нас через лабиринт заросших развалин. Везде властвовала разруха и упадок, но вместе с тем это место было… пожалуй, красиво. Красиво своей непонятной, загадочной красотой тысячелетий. Колонны высились наравне с златолистами или лежали разбитыми и заросшими мхом. На стенах некогда величавых зданий рос плющ. Статуя на постаменте, такая древняя, что нельзя было рассмотреть, кто перед тобой – человек, орк или кто-то другой, живший на Сиале еще до начала Седой эпохи.
В четверке орков, лежавших возле едва горевшего костра, стрел было натыкано больше, чем требовалось, Миралисса и Эграсса постарались на славу. Чуть поодаль, под старой лиственницей, лежали еще два мертвеца. Обоих зарубили.
Эграсса кратко рассказал милорду Алистану про орка, которого я укокошил.
– Флини мог не увидеть его, если Первый сидел в секрете.– Миралисса задумчиво теребила рукав темно-зеленой куртки.
– Он просто не захотел увидеть, миледи.– Халлас все еще не мог забыть пляску для маленького распространителя новостей.
– Халлас, Делер, Мумр, Угорь! Разделитесь на двойки и найдите, где скрывался этот седьмой.
Угорь кивнул за всех, и Дикие скрылись меж развалин.
– Через час полностью стемнеет.– Милорд Алистан, прищурившись, посмотрел на небо.– Останемся здесь или продолжим путь?
– Все зависит от того, что найдут наши воины,– неохотно сказала Миралисса.– Но я за то, чтобы продолжить путь. Сейчас полнолуние, света достаточно, до утра можем свободно идти, а дальше отдых – и мы у Храд Спайна.
– Я тоже считаю, что мы не должны останавливаться сейчас, кузина. Преодолеем Красное урочище, и тогда уже можно будет отдохнуть.
– Гаррет, пошли глянем на покойников,– позвал меня Кли-кли.
– Я мертвецами не интересуюсь.
– Ну и зря!
Пока гоблин бродил среди трупов, я перезарядил арбалет, уложив в него два новых болта.
– Мастерски сработано, леди Миралисса. В лучших традициях Зеленого Взвода! Я оценил,– сказал эльфийке вернувшийся Кли-кли.
– Ну, раз даже ты оценил мою работу…– усмехнулась она.
– Нет, я серьезно. Кидаем Сеть Недвижимости, затем у нас пяток секунд, чтобы нашпиговать их стрелами. Думаю, даже когда Сеть лопнула, оставшиеся двое так ничего и не поняли и их легко зарубили. Кто прикончил раненого?
– Делер,– ответил Алистан Маркауз.– Ты-то откуда знаешь о работе диверсионных отрядов эльфов?
– Я вообще полиглот,– ни к селу ни к городу гордо ответил Кли-кли.
– Поля апосля глотать будешь.– Делер слышал лишь последнюю фразу шута.– Убираться надо, милорд Алистан. Упустили мы одного.
– Ушел. Двое их было, там дальше что-то вроде колодца. В нем эти двое и сидели. Один, к несчастью для себя, вышел на Гаррета, другой ушел на юго-запад. Ушел целым, милорд, я уж думал попробовать догнать, но мох почти не сохраняет следы.– Лицо Угря было хмурым.– Да и не следопыт я. Сюда бы Кота, да пребудет он в свете…
– Что они делали в этом колодце? – спросил Алистан Маркауз, и Мумр молча протянул ему обрывок какой-то ткани.– Человек?
– Да, милорд, он мертв, да и лицо у него все исполосовано, но я его по одежке узнал,– кивнул Фонарщик.– Этот парень был среди людей Балистана Паргайда во время поединка.
– Все ясно. Орки теперь знают, что в Золотом лесу чужаки, и этого беглеца мы уже не догоним,– огорчилась Миралисса.– Надо поскорее уходить из города, пока не подоспели Первые. Единственный шанс – добраться до спуска в Храд Спайн быстрее, чем орки нас нагонят.
– Вы намереваетесь укрыться от них в Костяных дворцах, миледи?
– Это не обязательно. Первые – не дураки. После того как на нижних уровнях могильников пробудилось зло, они обходят это место за лигу. Ничто, даже близость эльфов, не заставит орков совершить глупость и приблизиться к Восточным воротам Костяных дворцов.
– Тогда не будем задерживаться.– Алистан Маркауз кивнул Эграссе, чтобы он двигался вперед, указывая нам дорогу.
Отряд ушел в ночь.
Ночью в лесу темнеет быстро и в то же время очень незаметно. Только что из-под ног выбегала узкая, едва различимая тропка, а через минуту она уже скрылась во тьме, опустившейся на лес. Деревья, ветви, кустарники растворяются в обволакивающей паутине ночи, от них остаются одни воспоминания (мол, там была сосна, а вот там, где сейчас чернильный мрак, рос старенький клен), и только если поднять глаза к небу, можно увидеть силуэты переплетенных между собой ветвей, загораживающих высыпавший на небе горох звезд. Несколько долгих и очень томительных секунд ты едва плетешься, до боли напрягаешь глаза, чтобы хоть что-то увидеть в кромешном мраке. Затем нехотя из-за пазухи богов выкатывается полная луна. Она похожа на темно-желтый круг исилийского сыра, она толста, и ее поверхность, как и сыр, изрезана темными дырами и морщинами. Луна рожает свет, отдает его ночной земле, и столбы лунного дара заливают спящий лес, играют меж ветвей и стволов дремлющих златолистов, отражают мать-луну в сонно шепчущем ручейке, танцуют на полях зарождающегося ночного тумана, что белыми струйками поднимается из мха и тянется вверх. С лунным светом лес становится прекрасным и волшебным, словно из детской сказки. Луна преобразила руины древнего города Чу. Свет падал на изгрызенные зубами времени лица безымянных идолов, придавал им подобие жизни, волновал воображение.