Вьюрэйские холмы

Узун Юлия

Сначала ничего не было. Ее окружала лишь тьма. До боли знакомый призрачный, отсвечивающий тусклым серебром туман струился под ногами, затем медленно поднимался вверх, вырисовывая человеческий образ. «Это действительно не особь», — подумала Галатия. Стройные ноги, изящная грация, длинные волосы — женщина.

Галатия резко вернулась в реальность, залила чашку водой и выбросила все это в урну. Секунду пыталась отдышаться.

— Не может быть… — шепнула она. — Не может быть. Не может быть! Я не верю…

Упав на колени, девушка заплакала.

ГЛАВА 6

Торлейк

Какое

паршивое утро! Ни яркое солнце, ни голубое небо не доставляли Торлейку удовольствия. И лицезреть улыбку Мелании после того, что она с ним сделала, не было никакой радости. Поэтому после лекции по философии он уединился в коридоре на пластиковых стульях, а на колени положил тетрадь, сделав вид, что готовится к опросу по истории.

На плечо легла рука, а затем он увидел белолицую Флоранну.

— Почему ты здесь один? — спросила она, будто не заметила тетради на его коленях. — Что произошло между тобой и Меланией на балу?

— Сам не знаю, что с ней происходит, Флор, — честно признался Торлейк. Он машинально потер свое предплечье, которое ушиб при падении с моста. — Она очень изменилась.

— Хм… — Флоранна задумалась. — Я почему-то думала, что вы, наконец, станете парой. Сколько можно уже? Вас давным-давно поженил весь Вьюрэй, а…

— Прошу тебя… замолчи. Как бы там ни было, вопросы эти не ко мне, а к твоей подруге. Может, у нее есть тайный воздыхатель?

Флоранна мотнула головой, отбросив рыжие волосы в сторону.

— Ну, нет. Я бы об этом знала.

— Прости, Флор, но не могу с тобой больше говорить, — сказал Торлейк, поднимаясь со стула. Из кармана доносилась готическая мелодия. — Мама звонит.

— Конечно, — вежливо согласилась девушка и вернулась в аудиторию.

Торлейк ушел в соседнее фойе, затем ответил матери.

— Торлейк, у меня к тебе два вопроса. И я хочу услышать честные ответы.

Сердце в груди парня гулко забухало.

— Какие вопросы?

— Откуда у тебя появились царапины на руках? Только не рассказывай сказки про состязания или соревнования или что там еще… Я позвонила секретарю, и она мне сообщила, что в университете еще не проводились соревнования в этом году.

Торлейк молчал. Он знал, что с матерью всё будет непросто и не только потому, что у нее развит знаменитый материнский инстинкт. Она любит его контролировать и имеет для этого мирное, недвусмысленное оружие — он единственный ребенок, а она вдова. Для Джессики были важны порядок, точность, стабильность и безопасность, а также семья и гармония в доме. Она ненавидела ложь в любом ее проявлении. Многие люди завидовали этой женщине, ибо она умела чувствовать обман и неискренность за версту, уличая хитрые манипуляции и фальшь. Торлейк не знал, где она всему этому научилась, но не скрывал, что гордится этими ее качествами.

— Мама, я тебя умоляю! В чем ты меня подозреваешь?

— В том, что ты спустился с холма, — отрезала женщина, заставив сына потерять дар речи. — Если это так, милый мой друг, то ты в большой опасности. И лучше будет, если ты сознаешься.

— Мне не в чем сознаваться, мама…

— Ой, нет-нет! — перебила сына Джессика. — Я дам тебе время подумать до вечера. А дома за ужином мы все обсудим. Постарайся не натворить глупостей, Торлейк. Цена этому — твоя жизнь. Ты меня понял?

— Мам, можно встречный вопрос?

— Разговор окончен. Увидимся вечером.

Джессика отключилась, а Торлейк некоторое время перебирал в голове ее слова. Мать говорила так, словно точно знает, какие последствия его ждут после возвращения с холма. И откуда она вообще взяла, что он там был? Его мать что-то скрывает, сделал вывод Торлейк. Но вот что именно?

Взгляд скользнул в сторону аудитории, откуда вышла Мелания, и он нахмурился. Недолго думая, он подошел к ней, схватил за руку и повел вниз.

— Куда ты меня тащишь? — взвизгнула ошеломленная девушка. Он шел так быстро, что она едва поспевала за ним. Тонкая ткань кардигана сползла с плеча, оголив его. Под кардиганом она носила тугой корсет без бретелек. — Да остановись же ты!

Торлейк подчинился лишь тогда, когда они оказались в какой-то комнате, где кроме маркерной доски и парты были лишь голые стены и окно.

— Ты должна мне кое-что объяснить, Мелания. — Торлейк тяжело дышал. Его глаза метались из стороны в сторону. Но Мелания вела себя спокойно.

— Что объяснить?

— Почему ты меня бросила вчера?

— Где бросила? На балу?

— В лесу, черт возьми! В лесу!

Мелания сдвинула брови. Последнее, что она помнит — танец с таинственным юношей, а потом она очутилась в сквере, далеко от места празднования. В какой-то момент она даже решила, что ей все приснилось, но Виллоу был слишком реальным для сна.

— Что за чушь ты несешь? За то, что бросила тебя на балу, прости… А в лесу я тебя не видела.

— То есть, как не видела? — Он резко развернул ее к себе и притянул за талию. Девушка не сопротивлялась, однако, после того, что он пытался сделать в лесу на мосту, она должна возненавидеть его. Но в глазах читалось лишь недопонимание, и ни капли страха.

— Нет, Тор, потому что я сбежала с бала и… и… просто гуляла по городу.

Его брови взметнулись вверх, глаза засверкали. Она не помнит самого неприятного его поступка; не помнит, как сбросила его с моста. И это хорошо. Это же самая лучшая новость за все утро! Торлейк улыбнулся своей знаменитой, чарующей улыбкой, от которой у девушек обычно появлялась слабость в ногах. И Мелания ответила тем же.

— Я прощена?

— Да, Мел! Ха-ха! Да, прощена!

От радости он оторвал девушку от пола и закружил.

ГЛАВА 7

Йодис

— Как ты себя чувствуешь?

Вопрос Мелании не стал для Йодис чем-то особенным, потому что слышит его каждый новый день.

— Я в порядке, Мел.

— Ты сегодня выглядишь намного лучше, — улыбнулась Мелания, рассматривая легкий макияж подруги. — И профессор Коган тобой доволен.