Вьюрки
Шрифт:
А все потому, что прежде дачей владела Юлькина бабушка, имевшая среди родни репутацию не то чтобы Бабы-яги, но Снежной королевы точно: живет где-то далеко, одна, плетет, по достоверным слухам, козни и интриги против всех сразу, и лучше к ней не соваться. Тем более что она никого близко и не подпускает –
Потом с бабушкой случилась обычная в таких делах история – постарела в одночасье, сдала позиции, потеряла свою ледяную твердость, заочно Юки восхищавшую, и завещала вьюрковскую дачу сыну-недотепе и его стерве. Это, получается, Юкиным папе с мамой. Завещала – и через пару месяцев умерла. Люди вообще сплошь и рядом умирают сразу же после того, как напишут завещание, – это Юки уже давно по фильмам заметила. Жаль, что их никто не предупреждает о такой опасности.
Так что впервые Юки увидела легендарную дачу в поселке с элегическим названием Вьюрки, на которую все семейство облизывалось, только после бабушкиной смерти. И обнаружила, что ничего тут особенного нет. Да, ценимые взрослыми лес, река и близость к городу действительно присутствовали. Грибы, купание, уныние, тлен. Заросший участок, перекосившийся старый дом, деловито катающиеся по полу мыши, какие-то кастрюльки, баночки, заскорузлые тряпочки, коротконогие столики-скамеечки – все для старческого дачного удобства. И везде – буйный плющ, который, видно, специально не укрощали, чтобы он затянул все неприглядное. Плющ Юки понравился – он так густо оплетал потемневшие стены дачи, и пристройки, и забор, что при желании можно было представить, будто перед тобой не дача покойной бабушки, а старинное поместье, населенное, разумеется, сотканными из холодного тумана призраками. Зачем вообще оставлять дом семейству наследников, если в нем не найдется даже самого завалящего полтергейста?
Приехав сюда ранней весной и увидев еще безжизненные плети, под многолетней тяжестью которых даже забор заваливался, Юки вытащила один наушник и громко, чтобы родители слышали, сказала:
– А ничего, готичненько.
Первое лето на даче бывали наездами, расчищали, выкидывали древний хлам, обустроили для жилья самую крепкую из пристроек. В последние сезоны бабушка сюда не приезжала, и большой дом, как его называли, для жизни был пока непригоден, там все проваливалось и сыпалось, будто при землетрясении. Юки несколько раз ходила тайком в эту развалину ночью, со свечой – лучше любого ужастика. Дом наполнялся скачущими тенями, шуршал, скрипел, а в ветреную погоду даже постанывал, точно больной великан. Но призрак бабушки, к сожалению, вызвать так и не удалось, хотя Юки старалась изо всех сил.
Юки, завсегдатай эзотерических форумов, совершала вычитанные там обряды и выдумывала свои, более действенные, переписывала в блокнотик заклинания, потому что нужно обязательно от руки, а не «copy-paste», хранила в особой шкатулке магические амулеты и камни. Она рассказывала немногочисленным дачным подросткам о своем мощном биополе и необыкновенной ауре, объявила покойную бабушку сильнейшей колдуньей, от которой она ведьмовские таланты и унаследовала. Юки надеялась, что ребята восхитятся ее потомственной экстраординарностью и побыстрее примут в свою компанию. Но они и так приняли, а Юки в них быстро разочаровалась – вьюрковский молодняк показался ей скучным и гоповатым.
Конец ознакомительного фрагмента.