Выживание
Шрифт:
Первым встречаем в коридоре какого-то мужика, который застывает на месте, смотря на нас. А потом понимает, что кричать уже поздно — в лоб ему нацелен «Витязь». Этого укладываем на пол, фиксируя руки и ноги. Ему Аня заклеивает рот куском скотча. Меньше всего нам нужно, чтобы кто-то сейчас поднял шум.
Двух женщин, вместе с детьми находим в большой комнате, где они смотрят ТВ. Этих просто отправляем на диван, где за ними присматривает Свортова. Дедулю усаживаем в свободное кресло. Сразу предупреждаем — малейший шум и мы прикончим всех, находящихся в доме. Оставив
Когда бабуля, повернувшись, видит одного из «героев» телепередачи, с нацеленным ей в лицо стволом пистолета-пулемёта, на лице отображается сразу гамма эмоций. Приказав положить нож, тоже отвожу её к остальным, усадив в кресло рядом с дедом. После этого, приволакиваю сюда же мужика из коридора.
После того, как собираем их всех вместе, ещё раз проверяю все помещения в здании. Задраиваю жалюзи на входной двери в офис, вывесив табличку «мы закрыты» и запираю её. Встреченный на первом этаже мужчина, видимо как раз сидел за стойкой на входе, встречая клиентов.
Первый и цокольный этажи дома предназначены для работы. Второй — для проживания. С точки зрения защиты, здание — не самый лучший вариант. Хотя бы из-за слабой входной двери и массы точек потенциального проникновения. Но и другие варианты у нас сейчас отсутствуют.
Поднявшись наверх, застаю Аню за допросом деда. Девушка уже заканчивает и коротко пересказывает мне итоги беседы — встреч с клиентами на сегодня не предвидится. Единственный заказ уже выполнен. Как раз с него, глава большого семейства и возвращался домой. Так что, по идее, беспокоить нас не должны.
Изложив мне всё, удаляется в сторону ближайшей спальни. Впрочем меньше чем через минуту, уже показывается, перемещаясь в соседнюю комнату. А я раздумываю о том, что нам делать дальше. Предположим, мы сможем отсидеться в этом доме какое-то время. Возможно даже целую ночь. Но дальше всё равно придётся выбираться из города. А если верить включенной плазме, которая тихо работает в углу, все дороги перекрыты силами РСК и полиции. Останавливают все машины, без исключения, проверяя пассажиров. Отходящие поезда и электрички тоже проверяются. Чтобы попасть внутрь, нужно пройти двойной контроль — сначала полиции, потом сотрудников контрразведки.
Как в таких условиях убраться из Рязани, я не представляю. Через пару минут возвращается Аня, одетая в тонкую майку, сквозь которую отлично видна грудь. В ответ на мой недоумённый взгляд, пожимает плечами, заявив, что всё остальное было велико. Машинально бросаю взгляд на пару женщин, сидящих на диване рядом с детьми и понимаю, что их габариты разительно отличаются от стройного тела девушки.
Поняв, что толковые идеи в голове всё равно не появляются, переключаюсь на содержимое документов, которые мы забрали из офиса Адамовых. Пока Аня присматривает за пленными, достаю их из рюкзака и пробегаю глазами. Контракты на поставку оборудования, договора о перевозках, накладные.
Неожиданно понимаю, что в этих бумагах, тоже немало интересного. Например, поставка двадцати семи тонн какого-то медицинского оборудования в Кабул. Или аренда частного самолёта для полёта в Сеул. Накладная на тридцать шесть медицинских капсул, которые должны были доставить из пункта А, в пункт Б. Названия, как первого, так и второго — вымараны. Попутно с этим, имеются самые обычные договора о поставках металла, контракты на временное использование «генизлов» клана в промышленных целях и иные документы, которые не представляют собой, ничего примечательного. Их складываю отдельной пачкой. То, что имеет какой-то интерес — упаковываю назад в рюкзак.
Поднимаю взгляд на шепчущихся женщин, которые моментально замолкают. Чуть подумав, подхожу к ним с рюкзаком в руках. Вытаскиваю оттуда пачку немецких марок, которую демонстрирую. Излагаю свою мысль.
— Сейчас вам кажется, что мы опасные преступники, отправившие на тот свет массу людей. И отчасти это верно. Но что-то мне подсказывает, пристрели я сейчас кого-то из членов вашей семьи — остальные захотят отомстить, так же, как и мы. Впрочем, детали вам наверняка не сильно интересны, поэтому сразу к сути. Ваш первый вариант — попробовать дать знать о нашем присутствии, если вдруг представится такая возможность.
Делаю паузу, окидывая взглядом их напряжённые лица и продолжаю.
— Только не забывайте, что мы «генизлы». Ни один отряд спецназа не сможет одолеть нас за считанные секунды. И если вы сдадите нас, не дав шанса отомстить за гибель родных, то мы обязательно убьём каждого из сидящих в этой комнате. Впрочем, у вас есть и второй вариант — спокойно просидеть сутки-другие, помогая, если вас попросят. И получить за это сто тысяч немецких марок. Первую часть авансом — прямо сейчас. Вторую — когда мы будем уходить. Думаю, вам весьма пригодятся деньги.
Закончив, кладу пачку банкнот на столик рядом с бабулей. Та косится на них, потом на деда, сидящего в кресле. Вижу, как тот еле заметно двигает плечами. Пожилая женщина, чуть подумав, берёт пачку в руки, разглядывая её. Какое-то время размышляет, крутя в руках деньги. Потом отвечает.
— Мы не собираемся пытаться сдать вас или навредить. Среди моей семьи нет психопатов. Но и умирать мы не хотим. Если после вашего визита к нам придёт полиция или другие «изменённые», то мы всё расскажем.
Кивнув, отвечаю.
— Если к вам кто-то придёт — безусловно. У вас всё равно не будет иного выбора. Можете даже сами пойти в полицию и сказать, что вас держали в заложниках. Но только, когда мы уберёмся из города.
Бабуля ещё раз косится на своего мужа. Подтверждает согласие с правилами.
— Обещаю, что никто из нас не попробует причинить вам вреда. Если вы в ответ не тронете никого из членов нашей семьи.
На этом и сходимся. Усмехаюсь, поняв, что в процессе разговора, пачка марок уже успела исчезнуть где-то под одеждой старой женщины.