Выживание
Шрифт:
Чуть придя в себя пытаюсь осмотреться, подняв руку с пистолетом. Что это было? Подствольный гранатомёт? Через секунду понимаю, что я уже вряд ли на что-то сгожусь. Аня лежит немного в стороне, не двигаясь. Реутов отползает в сторону забора, держась рукой за бок. Искривив лицо в усмешке, делаю несколько выстрелов в сторону забора. Перед глазами стоит лицо Петра. Не хочется сдохнуть, так и не увидев его смерти. Не почувствовав боли брата-ублюдка. Взбодрённый порцией злобы, чуть приподнимаюсь и пытаюсь отползти в сторону, чтобы укрыться за домом. Разум говорит, что двигаюсь я слишком медленно и добраться до нужной позиции не успею. А злость толкает
Останавливаюсь, когда откуда-то сверху раздаётся грохот пулемётной очереди. На секунду замираю, думаю, что теперь точно настал конец. Потом до меня доходит, что огонь ведут не по нам. Быстро снижающийся вертолёт обрушил пулемётный огонь на деревню. Через секунду к нему присоединяется звук автоматической пушки. Реутовы? Или чей это вертолёт?
Пока наблюдаю, осознаю, что сил на движение уже не осталось. Прикасаюсь рукой к ноге, понимая, что штанина полностью промокла от крови. Слышу звук опускающихся вертушек. Их точно больше одной — две или три. Пытаюсь отползти дальше, зажимая рану на ноге, но продвигаюсь, буквально на десять сантиметров. Даже доза «химии», плещущейся в крови не помогает. Вокруг слышатся звуки автоматных очередей, несколько раз рвутся гранаты. Рядом идёт ожесточённый бой. Только вот кто пришёл нам на помощь? По масштабам не сильно похоже на эвакуационную группу Реутовых.
Слышу шаги сзади и пробую развернуться. Но двигаюсь слишком медленно — пистолет просто выхватывают из руки. Через секунду рядом останавливаются чьи-то ноги. А в следующий момент меня поднимают в воздух. Успеваю рассмотреть камуфляжную форму и кружащий над крышами домов вертолёт. После чего отключаюсь.
Глава 19
Первое ощущение, после того, как прихожу в себя — головная боль. Череп слегка звенит изнутри, заставляя поморщиться. Со второй попытки разлепляю глаза и пытаюсь осмотреться. Относительно просторная комната с двумя кроватями, стоящими напротив друг друга около стен. Выложенные белой плиткой стены и пол. Похоже на больничную палату. Только вот решётка на окне, заставляет думать, что не всё так просто.
Шевелю руками и ногами, с удивлением обнаруживая, что боли от ранений нет. Приподнявшись, откидываю одеяло и удивлённо пялюсь на свою правую ногу. Перевязка отсутствует. Равно как и следы от пулевых ранений. Занятно. Единственный вариант, который приходит мне в голову — работа «биологов». Для этих парней, убрать пулевое ранение и восстановить ногу — не такая сложная задача. Только вот, такая постановка вопроса означает, что мы в руках у одного из кланов.
Приподнявшись на кровати, оглядываю пространство сзади себя. Обнаруживаются две небольшие тумбочки и дверь. Принимаю вертикальное положение, опустив ноги на пол и прислушиваюсь к ощущениям в своей голове. Вроде бы начинает постепенно отпускать. А судя по тому, что на мне нет наручников, люди у которых мы сейчас находимся, не считают нас противниками. Через секунду в голову приходит другая мысль — возможно на их взгляд, мы просто слишком слабы, чтобы представлять собой реальную угрозу.
Стискиваю зубы, поняв, что рассуждаю о всей троице, как о живых. Совсем не факт, что их тоже вытащили из под огня и доставили сюда. Если на Реутова, мне в целом наплевать, то при воспоминании об Ане, лежащей на земле и прижимающей руки к животу, в груди появляется непонятное, но весьма неприятное чувство.
Ещё раз окинув взглядом помещение, собираюсь встать, чтобы подойти
— Как себя чувствуешь? Наши «биологи» старались, как могли. Максимум, что должно мучать — психосоматические боли. Но для этого, ты слишком недолго был парнем с простреленной ногой.
Говоря всё это, он проходит на середину комнаты, усаживаясь на кровать напротив. Всё так же, с лёгкой улыбкой смотрит на меня, видимо ожидая ответа. А вот дверь за его спиной закрывается. Мельком успеваю заметить руку в камуфляже, которая её захлопывает. Вспоминаю, что когда меня поднимали с земли, я тоже видел похожий камуфляж.
Переведя взгляд на мужчину, решаю, что стоит, прямо в лоб, уточнить своё местоположение.
— Где я нахожусь? Какую «семью» вы представляете?
Тот, не прекращая улыбаться, сразу же озвучивает ответ.
— Прежде чем, я всё тебе расскажу, позволь задать один вопрос — насколько далеко ты готов зайти, чтобы отомстить за своих близких?
Пытаюсь выстроить у себя в голове теории происходящего. Правда, секунд через пятнадцать, понимаю, что это практически бесполезно. Слишком мало информации. Хотя, сама постановка вопроса странная. Она подразумевает, что мне ещё есть, что терять. Конечно, у меня имеется ещё жизнь. Но сомневаюсь, что этот мужик с идеальной причёской, решит отправить меня к Петру в качестве камикадзе, увешанного взрывчаткой. Мои близкие, если не включать в их числу юную Свортову — мертвы, «семья» официально меня изгнала. Нет жилья, работы, а теперь и денег.
Слегка покачав головой, излагаю свою позицию.
— Я готов практически на всё, чтобы добраться до виновных в гибели моих родственников. Но, хотелось бы понять, где я нахожусь и что именно вы хотите предложить. Ведь вы меня не просто так вытащили из под огня, вместе с остальными?
На последней фразе вижу, как в его глазах мелькает выражение лёгкого напряжения. Улыбка не сбивается ни на секунду, но вот глаза его чуть выдают. Он напрягся из-за того, что я угадал? Или потому, что остальных они не вытащили? Пока я раздумываю, собеседник начинает отвечать.
— Понимаешь, вопрос несколько сложнее, чем обычные клановые разборки. Мы давно наблюдаем за некоторыми «семьями», зафиксировав немало фактов нарушения «Пакта». В том числе довольно критичных. Но собранные тобой данные и наличие коллективно действующей коалиции, позволяют посмотреть на это совсем с другой стороны — не как на попытки отдельных кланов получить преимущество над остальными, а скорее, как на полноценный заговор. Цель которого — обеспечение себя власти в рамках всей планеты. Как ты понимаешь, обнародование этой информации, неминуемо приведёт к плачевным последствиям для всех «семей».
Момент непонимающе смотрю на него. Потом до моего мозга начинает доходить смысл озвученного и я понимаю, что скорее всего, из того села нас вытащила отнюдь не ещё одна «семья». Это какая-то из государственных структур. Только, откуда у них «биологи»? Для каждого из «генизлов» действует полный запрет на государственную службу. Равно как и ограничение на право занимать выборные должности. Вздыхаю, глядя на улыбающегося мужчину напротив и пытаюсь уточнить.
— Мы — это кто именно? Какую из государственных служб вы представляете? И как обстоят дела у моих спутников?