Выживший
Шрифт:
— Ты не можешь меня бросить, я беременна! — я посмотрела на шокированного Айта, на счастливую Эмилию, победно улыбающиюся, и села на диван, ибо ноги подкосились. Не может быть. Не может быть!!! После всего этого, когда казалось хорошо и я счастлива, все закончилось?
Я побежала в свою комнату, наплевав на манеры.
Опять пролежала в депрессии несколько дней. Алан понял, что мне не все равно, что у них будет ребёнок. Но он точно понял, что это гарантия, что я останусь с ним навсегда. Он изретка вытаскивал меня на двор, в кино, на море. Но боль душевная не давала мне радоваться всему этому.
Даже через месяц я не смирилась. К тому времени напротив нас купили дом орионы, прибывшие по нашей просьбе, но даже это не порадовало моё сердце. Я похудела, а Вендол и Галиция со своими детьми ещё сильнее нагнетали обстановку.
— Руби! Все ведь хорошо, перестань. — сказал Алан. А я посмотрела в его глаза, которые уже не приносили мне счастья, а руки, держащие мои, стали раздражающими.
— Ал… — я закрыла глаза. — Уйди. Я хочу побыть одна. — он посмотрел на меня жалким взглядом.
— Ты меня больше не любишь. — сказал он равнодушно.
— Ты меня тоже. — грустно усмехнулась я.
— Мы ведь не можем разойтись. — услышала я его упрек.
— Можем. — сказала я после долгой паузы и вырвала свою руку из его. Он встал с моей кровати и перегородил мне выход.
— Нет, Руби! Нет! Я не отдам тебя Айту! — внутренности сжались.
— Мы и с ним не можем быть вместе. — я оттолкнула его и прошла вниз, на кухню. После трех дней голодовки у меня начала кружится голова. Я еле как дошла до кухни, опираясь об стенку, поела и вышла из дома, направилась к морю, к пирсу. Села на край и задумалась. А принесёт ли вообще мне эта жизнь счастья? Или она способна только на боль? Сначала война, потом смерть всего Ориона, родителей. Потом Айт и Эмилия, позже беременность этой… Эх. Все это мне так надоело. Как и жизнь.
Я посмотрела в глубину спокойного моря, потом на небо. Может..? Я встала с пирса и посмотрела в синеющую бездну, похожую на синеву глаз Айта. Может, привести конец страданиям? Я хотела уже прыгнуть и окончить страдания, но услышала сзади голос самого любимого человека, он крикнул на орионском:
— Родители и Орион что ли зря умирали за тебя? — он сомкнул круг своих рук вокруг моей талии и переместил нас на то самое озеро. Я оттолкнула его и вскрикнула:
— Мне все надоело, Айт! Я не хочу так больше жить! Я люблю тебя, и не хочу смотреть на то, как твой ребёнок от Эмилии подрастает, как ты женишься! Я так не могу! — я отвернулась от него, глатая ком в горле. — Лучше мне умереть! Зачем? Зачем ты даёшь мне шанс жить? — он обнял меня и сказал нежно:
— Эмилия не беременна. Галиция врач, и она определила, что та лжет. — я развернулась и поцеловала его, пребывая в счастливом шоке.
— Я люблю тебя, ангел мой. И ты есть смысл моей жизни. Не умирай, иначе умру и я. — сказал Айт. Его глаза отдавали синевой, и блестели, словно он заплачет. Он обнял меня и сказал:
— Скоро мы вернёмся на Орион и будем жить счастливо.
========== Возвращение на родину ==========
Когда мы вернулись домой глубокой ночью, я увидела, что вещей в комнате Эмилии нет, как и её самой. Я прошла в гостиную и потрясла за плечо Алана, заснувшего на диване за просмотром фильма. Он взрогнул и
— Ты не видел Эми? — спросил Айт.
— Она собрала вещи и ушла. — сонно сообщил нам Алан, опять закрывая глаза.
— Спасибо. — негромко сказала я. Пройдя к кухне я потянулась и признала, что спать всё-таки хочется, но поесть хочется больше, так что я налила себе и Айту молока и сделала по парочке бутербродов с вареной курятиной и зеленью. Перекусив, я села на диван к Айту. Он сразу же обнял меня и спросил:
— А что у вас с Алом? — я замешкалась.
— Мы расстались. — Айт поцеловал меня в висок, я сжала его руку и улыбнулась. Неужели все будет хорошо?
Я сходила в душ, и надев нижнее белье и огромную футболку, предоставленную мне Айтом я пошла к себе, но в последний момент меня потянуло к Айту, я так заскучилась за его теплом… Я постучалась и когда Айт произнёс: “Войдите”, я открыла двери и зашла в комнату со счастливой улыбкой. Он сидел на краю кровати и улыбался мне, водил взглядом по моему телу. Я подошла к нему, он встал и поцеловал меня.
— Ты не против, если я лягу с тобой? — спросила я.
— Я даже за.
На протяжении следующего месяца мы готовились к прибытию на Орион, к нам присоединились ещё две пары и одна одинокая девушка, окучиванием которой сразу же занялся Алан, чему я, собственно, не удивилась. Когда настал день Х, мы все собрались в фургоне, с вещами в прицепе, с волнением на душе. Все переоделись в одежду народа Орионов, что подняло всем дух.
Айт сжимал мою руку, преободряя меня, а потом сказал:
— Следующая остановка — Орион!
Когда мы переместились, Айт еле стоял на ногах, не рассчитал, что без последствий не сможет столько людей переместить на родину, да ещё и фургон с прицепом. Все начали потихоньку выгружаться из машины, а я вместе с Айтом сели на диван.
— Ты в норме? — спросила я у него. Он вымученно улыбнулся и кивнул. Я взяла его за обе руки и почувствовала какой-то отток энергии, а Айт с удивленными глазами сказал:
— Руби, новая способность! Слабость уходит. Так, получится, ты можешь отдавать энергию? Или ты лекарь? — он, кажется, более рад, чем я. Айт встал и обнял меня, и отток энергии прекратился. Мы вышли на улицу, и моё сердце сжалось. Руины, пустырь и развалины — вот что осталось от Ориона. Лишь замок стоит невредимым. Но, наверняка, там никого нет. Наш остаток народа стоял у прицепа, переговариваясь между собой. Я посмотрела на Айта, он замер, смотря куда-то, а потом крикнул:
— Гвенда, Арагог! — имена своих драконов. В ответ — тишина. Потом все повторилось и услышались тяжелые звуки взмахов тяжелых крыльев и рычание питомцов Айта в небе. Орионы у прицепа тут же сжались в комочки. Меня чуть ли не снесло ветром, когда они приземлились и склонили головы к Айту.
— Где вы прятались? Как Властелин Дарники не убил вас? — спросил Айт у Гвенды и Арагога. Арагог повернулся к замку и Айт тут же крикнул нашей команде:
— Стойте тут, Алан, ты за главного. Никуда не уходить. Руби, иди сюда! — Айт мгновенно взял меня за руку и переместил на чешуйчатую спину Арагога. Я боюсь драконов Айта больше смерти, но сейчас я бесстрашно ухватилась по сильнее за седло и мы полетели в сторону целехонького королевского замка, а в груди затаилась надежда, что родители живы.